между ушей. Ярость бурлила в венах. Я. Ждал.

Она сопротивлялась, ее крошечные кулачки били по мужчине, который осмелился схватить ее. Талия снова закричала, но его рука заглушила звук, таща ее в темный переулок.

Тик. Так.

Я мысленно считал секунды.

Один. Я отодвинулся подальше от теней.

Два. Шагнул вперед.

⠀⠀⠀⠀Три. Четыре. Пять.

Я стоял у входа в переулок.

Шесть. Я обнаружил мужчину, лежащего на Талии. Он сорвал с нее пальто, а рубашка превратилась в клочья.

Семь. Она плакала, вырывалась, боролась.

Восемь. Из моей груди вырвалось рычание.

Девять. Он резко вскинул голову и наконец заметил меня.

Десять. Заплаканный, испуганный взгляд Талии встретился с моим. При виде меня в ее карих глазах мгновенно вспыхнуло облегчение.

Я рванул вперед и схватил мужчину за горло, сбросив его с неё. Талия издала тихий испуганный звук и свернулась калачиком.

Мой кулак без всякой жалости встретился с его лицом. Кости хрустнули. Он закричал и вцепился ногтями в грязную землю, пытаясь убежать от меня. Я снова ударил его кулаком. Снова, и снова. Звук искалеченных костей и мокрой плоти заполнил мои уши, пока он не стал неузнаваем. Он едва дышал, его лицо было в крови, распухло и было разбито.

Моя рука обвилась вокруг его хрупкой шеи. Пальцы впились глубоко, пока я не прорвал его кожу и практически разорвал ему горло голыми руками.

Он истекал кровью, пока его грудь не перестала вздыматься и моя работа не была закончена.

Обернувшись, я посмотрел на Талию. Ее глаза были широко раскрыты, на щеках выступили слезы, и она с трудом сдержала крик.

Я шагнул к ней, и она вздрогнула.

— Я не причиню тебе боль, — мягко сказал я, чтобы успокоить ее.

Она была совершенно потрясена. В этот момент Талия выглядела такой уязвимой. Моя грудь… сжалась. Это была глубокая боль.

— Тебе сделали больно? — я спросил, присаживаясь перед ней на корточки. Я накинул ей на плечи пальто, защищая ее скромность, и знал, что ей нужно чувствовать себя… в безопасности прямо сейчас.

Ее подбородок дрогнул, но она ничего не ответила.

— Малышка, мне нужно знать, не ранена ли ты.

Она слегка кивнула. Чушь собачья, я ей не поверил. Ее щека покраснела и распухла, и я понял, что он, должно быть, ударил ее. Талия схватилась за ребра, и ее лицо исказилось от боли.

Я потянулся к ней, но она снова отпрянула. Я отдернул руку, сжав ее в кулак, чтобы не поддаться искушению снова потянуться к ней. Талия с трудом поднялась на ноги, но издала тихий крик боли, ее колени подогнулись.

Блядь!

Я схватил ее прежде, чем она встретилась лицом с землей. Моя рука обвилась вокруг ее бедер, и я подхватил ее на руки.

Она задохнулась, с протестом на губах, но я прервал ее тихим рычанием.

— Никогда больше не лги мне, Талия.

Она сглотнула и отвела взгляд.

— Где ты поранилась? — снова потребовал я.

— Моя лодыжка, — прошептала она срывающимся голосом.

— И?

— Ребро..

Я вынес ее из переулка, оставив мертвеца позади.

— Ты весь в крови, — выдохнула она, ее губы были так близко к моей шее.

Мои руки крепче сжались вокруг нее.

— Я только что убил человека, чтобы спасти твою жизнь. Ты боишься, что я испачкаю тебя кровью?

— Отпусти меня, Киллер, — задыхаясь, проговорила она. — Я в состоянии идти сама. Пожалуйста.

— Нет.

Нахуй все это. Она доберется домой только в том случае, если я понесу ее на руках.

Других вариантов у нее не было. Но у меня.

Глава 7

Талия

Мое сердце бешено колотилось в груди, ужас сковывал все конечности. Мои ребра отчаянно болели. Я перестала бороться с Киллером и расслабилась в его объятиях, странно успокоенная его присутствием. Он источал силу и уверенность. Он убил человека ради меня.

Положив голову ему на плечо, я посмотрела на него снизу вверх. Брызги крови усеяли его горло и подбородок. Он жестоко избил моего противника до смерти. Без колебаний и милосердия. Жестокая эффективность в сочетании с жаждой кровопролития. Смертельная комбинация, которая должна была довести меня до истерики.

И все же я чувствовала себя почти в безопасности, когда он нес меня. Темная, сердитая часть меня задавалась вопросом, найдет ли Паскуале такой же жестокий конец, если я найму Киллера. Неужели его забьют до смерти и он утонет в собственной крови? Это была волнующая мысль.

Я напряглась, когда Киллер остановился перед моим обшарпанным многоквартирным домом, когда я не давала ему своего адреса.

— Ты знаешь, где я живу?

Он коротко ухмыльнулся мне.

— Конечно. Я ищу возможных деловых партнеров.

Мои губы резко сжались. Я отказалась от его предложения. От этого невозможного, грубого предложения. Моя девственность против убийства. Аморально. Разве я не была лицемеркой, судя Киллера, когда хотела нанять его, чтобы убить человека?

— Талия, ключи. У меня нет времени на это всю ночь. Или я вышибу дверь пинком.

— Нет, — быстро ответила я, нащупывая в кармане пальто ключи и протягивая их Киллеру.

Через несколько минут мы вошли в мою крошечную однокомнатную квартирку. Она была скудно обставлена. Только узкая кровать справа, крошечная кухонька, старый диван и древний телевизор. Киллер почти не обращал внимания на то, что происходит вокруг, вместо этого он перенес меня на кровать.

Напряжение разлилось по моему телу, поняв, что мы одни в моей квартире, вспомнив, что он хотел от меня.

— Не напрягайся, — хрипло сказал он.

Ему легко было говорить.

— Может, ты просто убил этого мужчину, чтобы закончить то, что он начал, — мой голос дрожал.

Он опустил меня на кровать и приблизил свое лицо очень близко к моему.

— Я не трахаю женщин поневоле, Талия. Когда я засуну яйца глубоко в твою киску, ты будешь умолять меня.

Я покраснела от его грубых слов. Его пристальный взгляд задержался на моих раскрасневшихся щеках, все еще так близко, что он мог бы поцеловать меня.

— Позволь мне проверить твои повреждения, — он сбросил с меня пальто, обнажив рваную рубашку и тонкий белый лифчик. Я резко вскинула руки, скрывая свою скромность. Он схватил меня за запястья и толкнул их. — Позволь.

Его голос не допускал возражений.

Я позволила своим рукам упасть по бокам.

Он коснулся моих ребер своей большой, покрытой кровью рукой. Я поморщилась от того, насколько нежным было это место. Дрожь пробежала по моей спине, когда он отодвинул мою изодранную рубашку в сторону, получше рассматривая цветущий синяк. Его прикосновение было удивительно нежным, чего я никак не ожидала