всего, что, как я думала, никогда больше не будет моим – обычной и в то же время необыкновенной красоты, экстаза, удивления. На следующее утро она исчезла. Улетела обратно на мусорную кучу или на чей-то труп, подумала я. Но нет. Она размазалась по моей ладони. Я прихлопнула ее во сне. Я облажалась. Конечно, я потеряла всякое чувство иронии, потому что жила в мире жестких клише. Но в полной отчаяния рутине любое отклонение от нее – это сияющий сигнал. В течение нескольких недель после того случая я горячо верила, что этот маленький дух был зна́ком того, что я когда-нибудь выйду на свободу. И вот я убила его.

И все же боги смилостивились.

Я вышла за тюремные ворота в комбинезоне с рисунком подсолнуха, белой футболке и мужских рабочих ботинках. Словарь все еще был при мне. Меня приютила социальная гостиница, пока в конце концов я не нашла себе скромное жилье.

В период с 2005 по 2015 год телефоны эволюционировали. Первое, что я заметила, – люди теперь ходили, уставившись в светящийся прямоугольник. Я тоже хотела заполучить такой. Но для этого мне требовалось устроиться на работу. Хотя теперь я могла управляться с промышленной швейной машиной и печатным станком, самым важным навыком, который я приобрела в тюрьме, было умение читать с убийственным вниманием. Тюремные библиотеки были завалены пособиями по любому ремеслу. Сначала я читала все, даже инструкции по вязанию. Время от времени случались неожиданные поступления пожертвованных томов. Я прочитала все «Великие книги мира», все произведения Филиппы Грегори и Луи Ламура. А еще Джеки Кеттл каждый месяц добросовестно присылала новую книгу. Но я мечтала выбрать книгу в обычной библиотеке или купить ее в книжном магазине. Я разнесла свое так называемое резюме, лживое насквозь, по всем книжным магазинам Миннеаполиса. Ответил только один, потому что Джеки теперь там работала закупщицей и менеджером.

Ее скромный магазинчик располагался в приятном районе, напротив кирпичного здания школы. За его бронированной синей дверью находилось пахнущее душистыми травами пространство площадью около восьмисот квадратных футов, заставленное стеллажами, наполненными книгами, между которыми стояли разделители: «Художественная литература коренных народов», «История коренных народов», «Поэзия коренных народов», «Языки коренных народов», «Мемуары» – и так далее. Я поняла, что мы куда более гениальны, чем мне казалось. Владелица сидела в находящемся на задворках магазина узком кабинете с высокими окнами, сквозь которые проникали лучи мягкого света. На Луизе были винтажные овальные очки, а в волосах виднелась заколка, украшенная бисером. Я знала ее только по ранним фотографиям на обложках ее книг. С возрастом лицо и нос стали чуть шире, щеки более округлыми, в волосах появилась седина. И вообще прожитые годы, казалось, сделали ее терпимей к чужим мнениям, которые ей не нравятся или с которыми она не согласна. Владелица магазина призналась, что он убыточен.

– Я могла бы помочь, – ответила я.

– Как?

– Продавая книги.

У меня в ту пору был самый устрашающий вид, и я говорила с полной уверенностью, основанной на опыте давних продаж. Сбросив комбинезон с подсолнухом, я создала великолепный брутальный образ – густая черная подводка для глаз, кровоточивая рана губной помады, руки тяжелоатлета и широкие бедра. Мой повседневный наряд состоял из черных джинсов, черных кроссовок с высокими берцами, черной футболки, кольца в носу, пирсинга на брови, обтягивающей черной банданы, удерживающей волосы. Кто бы осмелился не купить у меня книгу? Луиза все это восприняла и кивнула. У нее в руках было мое резюме, но она не задала мне ни единого вопроса.

– Что вы читаете сейчас?

– «Альманах мертвых»[13]. Это шедевр.

– Так и есть. Что еще?

– Комиксы. Графические романы. Э-э, Пруста?

Она скептически кивнула и словно просканировала меня взглядом.

– Сейчас мрачное время для маленьких книжных магазинов, и мы, вероятно, закроемся, – проговорила она. – Вы хотите получить работу?

Я начала с вечерней смены и постепенно добавляла часы. Я снова подружилась с Джеки Кеттл. Та прочитала все, когда-либо написанное, и научила меня продавать книги. У прежней Туки имелись свои представления о возможностях розничной торговли. Но я устояла перед искушением заимствовать деньги из кассы, узнавать информацию о кредитных картах и присваивать товары, продаваемые в дополнение к основному ассортименту, даже клевые украшения. Иногда мне приходилось кусать пальцы. Со временем сопротивление вошло в привычку, и желание грешить уменьшилось. Я добилась повышения зарплаты, потом еще одного. У нас всегда были льготы, в том числе книги со скидкой и издания для продвинутых читателей. Я жила по дешевке. Разглядывала витрины магазинов, вместо того чтобы тратить в них деньги. Бродила. После работы ездила на автобусе туда-сюда, останавливалась, где хотела, и снова трогалась в путь, объездив Города[14] вдоль и поперек. Все изменилось там с тех пор, как я была ребенком. Мне казалось захватывающим ехать по улицам, не имея ни малейшего представления о том, куда направляюсь, и попадать в районы, населенные удивительными людьми. Женщины в развевающихся одеждах цвета фуксии и в фиолетовых головных платках бродили по тротуарам. Я видела представителей народности мяо[15], эритрейцев, мексиканцев, вьетнамцев, эквадорцев, сомалийцев, лаосцев. А также отрадное множество чернокожих и моих соплеменников – коренных американцев. Вывески магазинов на разных языках, начертанные плавным шрифтом, а затем особняк за особняком – нарядные, ветшающие, пришедшие в упадок, с запертыми воротами под парящим пологом деревьев. Затем шли заброшенные районы – железнодорожные станции, акры асфальтированных площадок, мрачные торговые центры. Иногда я замечала крошечный ресторанчик, который мне нравился, тогда я слезала на следующей остановке, заходила внутрь и заказывала суп. Я устроила для себя настоящую дегустацию супов мира. Самбар. Менудо. Эгуси с фуфу. Ахиако. Борщ. Баварский суп с печеночными кнедлями. Гаспачо. Том ям. Солянка. Несселсоппа. Гамбо. Гамджагук. Мисо. Фо га. Самгьетанг. Авголемоно. Я вела в дневнике список супов, где рядом с каждым названием писала цену. Все они были удовлетворительно дешевыми и очень сытными. Однажды в кафе я слышала, как сидевшие рядом со мной мужчины заказывали суп из бычьего пениса. Я тоже попыталась заказать его у официанта, но тот грустно посмотрел на меня и сказал, что они готовят только один пенис в неделю, и суп быстро заканчивается.

– Им он достался, – уныло произнесла я, указывая на стол, за которым сидели несколько щуплых, но в то же время пузатых мужчин.

– Им это блюдо нужно, – заметил официант вполголоса. – Оно полезно при похмелье и сами знаете для чего. – Он согнул руку в локте и сжал пальцы в кулак.

– Ах, это.