спорных выражений и слов полно у современной литературы – их много у Ф. Сологуба и Бальмонта, у З. Гипиус и С. Городецкого (см. мою «сдвигогологию русского стиха»)

у Брюсова и Северянина их накопилась тикая тьма что пришлось выписывать в объемистый том (А. Шемшурин «Футуризм в стихах Брюсова»).

Мы имеем таким образом не личную злую выдумку, не случай и не сумасшествие, – нет это просто современный уклон.

Человек уже видит что бывшие до него слова умерли и пытается подновить вывернуть на изнанку, положить заплатку – чтобы выглядеть богато и нарядно…

Нет, будем откровенны и лучше останемся в одном нижнем чем бродить по Невскому в заплатанном Тришкой кафтане!..

Поэзия зашла в тупик и единственный для нее почетный выход

не употреблять выживших образов эпитетов и слов – перейти к заумному языку:

сарча кроча буга

 навихполь

 опохромел…

(Садок Судей II)

Хо-бо-ро

мо-чо-ро

Совершенно не похоже на умершую литературу!

Ничто тут не стесняет человека и никаких сделок с Художественной совестью ненужно!

Не желая творить на допотопном языке тем паче не желаем быть «ни в тих ни в сих» и поем как можем только мы

смелые и задорные:

Плясовая:

Кваб

 тарад

тара – пин

 пур

пирк!

 квара

куаба

 ував

вабакр!

 трбрк…

брктр

 кр…

Уйдем ли мечтать в пустыню узнав какова она и что там делают уединенные?!.

Но не пойдем и в другую Америку – болтовню о крайней современности как патентованном средстве от всех бед и недугов – эта тема не выше всякой иной!

будем верны слову как таковому

и в нашем искусстве исходить

из него, извнутри его задач –

будем не смехотворцами

а речетворцами!..

А. Крученых.

1914–1922 г.

Из книги «Слово, как таковое»

О художественных произведениях

I) чтоб писалось и смотрелось во мгновение ока!

(пение, плеск, пляска, разметывание неуклюжих построек, забвение, разучивание. В. Хлебников, А. Крученых, Е. Гуро; в живописи В. Бурлюк и О. Розанова)

II) чтобы писалось туго и читалось туго, неудобнее смазных сапог или грузовика в гостиной (множество узлов связок и петель и заплат – занозистая поверхность, сильно шероховата).

В поэзии Д. Бурлюк, В. Маяковский, заумные стихи Крученых, И. Зданевича, Терентьева. Что ценнее – ветер или камень? Оба бесценны!

Примеры: 1-ый род – из В. Хлебникова

(княжна и оборотень летят над землей)

И, чтобы спастись от стужи

 морозной выси,

 из рыси

 он стал медведем.

Она ему: «куда мы едем?»

он отвернулся и в ветер бурк:

мы едем в Петербург…

к холоду нежна скукожилась княжна…

и вот летят к земле турманом

Туда где золотом Исакий манит

И прямо сверху от солнечого лучьбища

Они летят в дом женского всеучьбища…

(Шуточная поэма в «Дохлой луне»)

Или из Е. Гуро

Финляндия.

…Лулла, лолла, лалла-лу,

Лиза, лолла, лулла-ли,

Хвои шуят, шуят,

ти-и-и, ти-и-у-у…

(именно шуят! лиственные деревья шумят, а хвойные шуят)

или

  Взорваль

   огня

  печаль

   коня

  рубли

 ив

в волосах

 див.

(А. Крученых «Взорваль»)

в то время как в произведениях итого первого рода сравнения чаще всего ограничиваются одним словом, во 2-м роде они тянутся на несколько строк и состоят главным образом из существительных чем окончательно способны «занозить» язык, напр:

…лохмотьями губ моих в пятнах чужих позолот дымом волос над пожарами глаз из олова…

В. Маяковский

«Небо – труп»!! не больше!

Звезды – черви – пьяные туманом

Усмиряю боль ше-лестом обманом

Небо – смрадный труп!!

. . . . . . . . . .

Звезды – черви – (гнойная живая) сыпь!

(Д. Бурлюк)

Заумь:

хо-бо-ро

мо-чо-ро

во-ро-мо

 жлыч

(Крученых)

Мы дали предельно-резкую словесную гамму. Раньше было так:

По небу полуночи ангел летел

И тихую песню он пел…

Здесь окраску дает бескровное пе… пе… Как картины писанные киселем и молоком нас неудовлетворяют и стихи построенные на

па-па-па

пи-пи-пи

ти-ти-ти

и т. п.

Здоровый человек такой пищей лишь расстроит желудок,

А вот образец иного звуко и слово сочетания:

дыр бул щыл

убещур

скум

вы со бу

р л эз

(кстати в этом пятистишии больше русского национального чем во всей поэзии Пушкина)

не безголосая томная сливочная тянучка поэзии (пасьянс… пастила…) а грозная баячь, будалый будала:

Каждый молод молод молод

В животе чертовский голод

Так идите же за мной

За моей спиной

Я бросаю гордый клич

Этот краткий спич!

Будем кушать камни травы

Сладость горечь и отравы

Будем лопать пустоту

Глубину и высоту

Птиц, зверей, чудовищ, рыб,

Ветер, глины, соль и зыбь!

(Д. Бурлюк)

Драгоценнейшие кражи

 совершай со взломом

  в грядущее лезь!..

(В. Каменский)

– «Красота со взломом!..»

* * *

до нас предъявлялись следующие требования языку: ясный, чистый, честный, звучный приятный (нежный) для слуха, выразительный (выпуклый, колоритный, сочный)

впадая в вечно игривый тон наших критиков можно их мнения о языке продолжать и мы заметим, что их требования (о ужас!) больше приложимы к женщине, как таковой, чем к языку, как таковому. в самом деле: ясная, чистая (о конечно) честная, (гм! гм!) звучная, приятная, нежная: (совершенно правильно) наконец – сочная, колоритная, вы… (кто там? входите!) правда в последнее время женщину старались превратить в вечно-женственное, прекрасную даму, и таким образом «юбка» делалась мистической (это не должно смущать непосвященных, – тем более!..)

Мы же думаем, что язык должен быть прежде всего языком и если уж напоминать что-нибудь, то скорее всего пилу или отравленную стрелу дикаря.

* * *

из вышеизложенного видно, что

до