– Что? – промолвила она. – Моя прическа не в порядке?

– Не имею знать, поко. У нас нет таких украшений.

Поко означало «первая жена», самая главная в гареме. Весьма высокий ранг с точки зрения хаптора-мужчины.

Алиса стряхнула пыль с волос. Затем поинтересовалась:

– Отчего же ты так смотришь?

– Радуюсь твоей любознательности. Обычно самки – безмозглый сосуд греха.

Алиса возмущенно фыркнула:

– Я не безмозглая! И я не самка, а женщина!

– Я говорю о наших самках, – уточнил Сигеру и примирительно похлопал руку Алисы своей огромной лапищей. – Ты спросила, что это? Рад еще больше. Приятно отвечать на простые вопросы. Аха! Не требует напряжения.

– У тебя есть гипотеза?

– Не гипотеза, а точное знание. Здесь…

На его запястье пискнул комм-браслет, раздался голос Инанту:

– Нашел, высокий тэд! В юго-западном углу!

Археолог повернулся, кресло жалобно скрипнуло под его тяжестью, зазвенела серебряная цепочка на голове.

– Что там, кихха?

– Какая-то емкость, пха. – Алиса видела, что Инанту пристально всматривается в экран интравизора и крутит верньеры. – Предмет яйцевидной формы в два человеческих роста. Внутри что-то жидкое, густое… Определяю плотность… примерно консистенция смолы…

– Глубина залегания?

Мера, которую Инанту назвал на альфа-хапторе, равнялась шестнадцати метрам.

– Надежно закопали! – буркнул Сигеру'кшу и стал распоряжаться: – Спустить вниз машину-кихха… одну достаточно… Расставить роботов, пусть снимают, сверху подвесить камеры… Еще контейнер побольше с упаковочной пеной… И вон из ямы!

Его помощники засуетились. Вниз по отлогому откосу сполз огромный экскаватор, выдвинул по команде Инанту трубу, опустил ее стоймя на черную поверхность. Несколько гравиплатформ выстроились в очередь; первая из них, чуть покачиваясь, всплыла к верхнему концу трубы. Четыре робота окружили механизм, разом отстрелив видеокамеры, и справа от археолога повисли в воздухе полдюжины экранов.

– Ты сказал, пха, не гипотеза, а точное знание, – напомнила Алиса.

– Аха. – Сигеру сделал утвердительный жест, потом вытянул руку в сторону карьера. – Здесь, поко, опустился корабль. Очень, очень большой! Сжег деревья, кусты, плодородную почву и всей тяжестью надавил на грунт, вмял угли в глину и песок. Когда улетал, еще раз ударил плазмой. Поэтому все черное.

Алиса измерила взглядом глубину раскопа.

– Кажется, это случилось давно, миллион или больше лет назад.

Глина затянула это место, а сверху опять выросли деревья.

– Ты умная, – произнес археолог и, обратив взгляд к раскопу, рявкнул: – Я сказал, все наверх, ленивые хашшара! Живее! Апама'шака!

– Он снова повернулся к Алисе и оскалил зубы, что означало улыбку.

– Давно, поко, очень давно! Не один миллион, а три или пять! Иногда десять! Я такое видел прежде, раскапывал, наблюдал… Теперь не удивляюсь.

По спине Алисы пробежал холодок.

– Три, пять или десять миллионнолетий… – медленно повторила она, пытаясь осмыслить бездну прошедших лет. – Значит, в глубокой древности… когда Галактикой владели… – Ее голос замер.

Сигеру'кшу издал утробный звук довольства.

– Вижу, знаешь, знаешь! Древние! Даскины! Конечно, даскины!

Их корабль опустился здесь и что-то оставил. Сейчас посмотрим, какой дар нам приготовили!

Хутчи, Шиза и Инанту выбрались из карьера. В руках у Хутчи'гра был пульт управления экскаватором, Инанту тащил интравизор с коническим раструбом. Все трое были в черной пыли, покрывавшей их лица и комбинезоны.

– Начинаем! – Сигеру хлопнул ассистента по спине. – Запускай машину!

Хутчи, склонив шишковатую голову, принялся набирать команды.

Раздался басовитый гул, потом труба начала вращаться, вгрызаясь в неподатливый черный монолит. Она кружилась все быстрее и быстрее, гул сменился пронзительным скрежетом, сотряслась земля, из верхней оконечности трубы хлынул поток измельченного грунта. Несколько минут эта масса с грохотом падала на гравиплатформу, затем ее сменил другой погрузчик; первая платформа направилась к морю, затем вторая, третья, четвертая. Труба полностью исчезла в скважине, и экскаватор тут же пристроил к ней еще одну. Они бешено вращались в объятиях силового поля, и временами скрежет становился оглушительным – сверло резало каменные глыбы. Над машиной и платформами стало расплываться темное облако, вскоре принявшее грязно-рыжий цвет; черный слой был пройден, под ним находился все тот же лесс, перемешанный с камнями.

Алиса, не спуская глаз с раскопа, дернула Инанту за рукав:

– Что там, как ты думаешь?

Инанту мечтательно сощурился. У него была забавная внешность – раскосые узкие глаза, пухлый рот, высокие скулы и ежик коротких черных волос. Эскимос почти чистой крови, что само по себе казалось удивительным – смешение народов и рас в колониях и на Земле редко позволяло выделить древние генетические линии. Он был совсем молод, стажировался на Пекле, в экспедиции, которой руководил Тревельян[8], а на Лиану прилетел уже в ранге полевого агента.

Губы его шевельнулись, и сквозь грохот и вой Алиса расслышала:

– Не знаю и догадаться не могу, но мне хотелось бы, хотелось…

– Что? Чего ты хочешь?

Инанту вздохнул.

– Статую даскина в полный рост… или портрет в позолоченной раме… или видеозаписи, сохранившие их облик, жилища, города…

Это было бы здорово! Но думаю, там ничего такого нет. Там какая-то жидкость.

Алиса пожала плечами. Инанту, так же, как ее супруг, был неисправимым романтиком.

– Приближаемся к объекту, – сказал Сигеру'кшу, посматривая на экраны. – Осторожнее, Хутчи! Заденешь, когти вырву!

Старший ассистент приложил лапу к подбородку.

– Подведу плавно, тэд'шо. Не тревожься, цепочка на рогах не зазвенит и в брюхе не екнет.

– Это ты про мое брюхо? – спросил археолог и с горестным видом выпятил губу. – Дерзишь, пасеша! В прежние времена тебя бы вскрыли, а мясо бросили синим червям! Что происходит с этими щенками… – проворчал он минуту спустя. – Нет в них истинного страха и почтения… Все точно кхашашем упились… грубые, а вдобавок еще и ленивые…

Но Хутчи'гра его не слышал – склонившись над пультом, он прикасался к клавишам толстыми пальцами, будто наигрывая неслышимую мелодию. Земля уже не тряслась, гул и скрежет сменились негромким шуршанием, облако пыли стало прозрачным и исчезло. Лавина грунта тоже иссякла, и теперь на платформу неторопливо струился ручеек глинистых комков и камней. Наконец помощник археолога ткнул очередную клавишу, и из скважины полезли трубы, прячась под корпусом механизма.