успел, как последний хранитель инцелебата. Житель подвалов, чесслово. Где твои манеры, а? Какие манеры к кучке пикселей? А вот, клювом не щелкай, а думай. Так я к чему это все? К тому, что даже ее внешний вид напоминает о том, что она явно не паладинша, не какой-нибудь светлый маг, а что-то рядом с варлоками, жрицами смерти и прочими любителями андедщины.

— Логично, — сказа я вслух, завершая свои размышления. — Железобетонно даже. Алло, прием, земля вызывает космос.

Пощелкал пальцами перед ее лицом, после чего аккуратно по щеке пошлепал. Мягкая щека, теплая. А на ладони белая пудра от прикосновения осталась. Ну, ясно, даже тут женщинам завезли штукатурку, которую они мейк-апом называют. Не, я не расист-шовинист-женоненавистник, ни в коем случае. Просто забавно отметить, что даже сейчас ее бледность это ни что иное, как тальк какой-то.

Она наморщила брови, после чего приоткрыла глаза.

— Вильгельм?.. — голос тихий, слабый. Посмотрела на меня, после чего снова отключилась. И вот шо с тобой делать-то, а?

Снова осмотрелся вокруг, увидел возле ее пожитков, кожаную хрень, в которой в стародавние времена воду перевозили. Ну или вино, кому как сподручнее. Выдернул пробку и аккуратно принюхался. Ничем не пахло. Пригубил, набрал немного в рот и поболтал во рту жидкость. На вкус было как вода. Самая обычная, родниковая. Хлоркой нашей не отдает.

И снова удивился детализации. Сука, они умудрились добавить даже возможность поболтать водой во рту! Попробовать на вкус, выпить ее. Интересно, а если я срать захочу и присяду за кустом, то в реальном мире тоже в штаны напрудоню? Придется терпеть, пока не вылезу. Ходить с обосранными штанами еще хуже, чем обмаенезенными.

Так, ладно, что там у нас дальше по программе? Сенд-бокс, говорите? Ну, давайте, буду сенд-боксить по полной.

Присел возле любительницы вильгельмов рядышком, одну руку положил на голову под затылком, второй взял бурдюк с водой и приложил к ее губам.

— Пей, — сказал ей спокойно. И она начала пить. Мелкими глотками и неспешно. Снова приоткрыла глаза. Взгляд затуманенный, сама не понимает, что происходит, явно видно. С другой стороны, как она вообще может что-то понимать? Она же кукла, непись. Играет свою роль.

Ладно, пока поброжу по округе, может нарою чего. Может камушки пособирать надо, древесину там, чтоб скрафтить себе чего сподручного.

Бродил недолго. Оказалось, что если в карман засунуть три камушка, то четвертый уже не влезает. Как ни пытался вызвать хоть какое-то контекстное меню, чтобы слепить себе дубинку — хуя. Думал, что надо постучать палку о камушек и, оп-ля, все образуется. Снова залупу на воротник тебе Вильгельм. Или Саня. Обоим сразу, короче.

— Блять, неужели серьезно придется искать еще веревку, чтоб примотать кусок камня к палке? Ну и дичь!

А получалось, что только так. Нет, ну, хотел супер-пупер-мега-архи-реалистичную игру? Вот, пожалуйста, даже сраную дубинку придется собирать из подручных средств своими навыками. Как соберешь — так работать и будет. Или не будет. Тут даже не как повезет, а все от прямоты ручек зависит. А у меня эти ручки росли из задницы еще и к тому же левые.

— Что ты там делаешь? — обратился ко мне женский голос.

— О! — воскликнул я, — Очнулась, что ли?

— Да вроде бы да, — говорила она, медленно поднимаясь с пола и держась за голову. — Ты не представляешь, что я пережила, чтобы…

Вновь уставилась на меня, как на чучело, не отрывая взгляда. Не мигая ни разу. Затем глубоко вдохнула, подошла к алтарю и уселась на него, тяжело выдохнув.

— Ты не Вильгельм. Теперь я вижу это точно.

Она что-то стряхивала со своей одежды приставшие листья, веточки и землю.

— Как тебе удалось, — обратилась она ко мне, поднимая голову. На секунду мне показалось, что я увидел слезы, но… нет. Наверное, нет. Эта «стеклянность» из-за перенапряжения, не иначе. — Как ты смог остаться? Ты не должен был. У тебя просто НЕТ такой силы, я же чувствую.

— С чего ты взяла, что