Павел увидел себя, вошедшего в кабинет тестя. Когда запись закончилась, он вытер слёзы.

– Если он знал о камере, зачем провоцировал меня? Он же видел, в каком я состоянии. Соврал бы. А он даже на телефонный звонок не ответил. Почему? Тане пуля досталась рикошетом? Что говорит экспертиза?

– Рикошет от стального сейфа. Для вас – утешение, а для суда – особой роли не сыграет.

– Пап, есть и плохая новость. Мать Арсения отказалась от сына и принесла его твоим родителям. Как думаешь, дедушка сможет оформить опеку? Мне его никто не доверит, а больше у нас нет никого. Ко мне будут просьбы, пожелания?

– Лиза, попроси отца прийти. В сейфе должен быть анализ ДНК, хотя я у него вписан в свидетельстве. Что у вас с деньгами? Когда ты собираешься вернуться в город? Господи, как же вы жить будете?

– Ты приходи в себя и думай о сыне. Его вырастить ещё надо. Я решу все вопросы с наследством деда и будем жить не хуже других. Пап, если дед оформит опеку на Сеню, а я уеду в город, может, пусть они все переедут в наш дом? Он и больше и теплее, а я буду приезжать на выходные.

– Я не против переезда, но захочет ли этого наш дед. Спасибо, что пришла, дочка. Я не думаю, что следствие затянется. Я виновен и буду отвечать. Ты машиной пользуйся, не зря же доверенность делали.

– Не раскисай. Ты сильный и со всем справишься. – Когда мы можем ещё увидеться? – задала она вопрос уже следователю.

– Через неделю.

Только к середине сентября Лиза решила все вопросу по наследству, пенсии и перевезла вещи в свою квартиру. В это же время состоялся и суд. Отцу дали три года колонии.

– У меня для тебя хорошие новости, – говорила она отцу, – дедушка оформляет опеку, они переехали в дом, но оставили мою комнату за мной, а машина твоя в гараже. Пап, у нас нет долгов, и есть средства. В твоём сейфе мышь повесилась, – она улыбнулась, и отец понял, что дочь воспользовалась деньгами. – Сене купили всё на осень и зиму. Деду я оставлю карточку, буду её пополнять. Пап, я тебя не брошу. Часто приезжать не смогу, но адрес ты мне пришли.

– Я справлюсь, Лизок. Береги себя, дочка.

Через месяц Лиза ехала к отцу в колонию за семьдесят километров от города.

– Ты чем добиралась? – обнимая дочь, спрашивал он.

– Пап, я теперь «крутая». Приехала на машине деда, которую он мне оставил в наследство. – Пап, ты чего?

– Лиза, я тут подумал и хочу тебе предложить сменить фамилию. Ты не перебивай, а дослушай до конца. Скажи мне честно: наши с тобой отношения многие понимают? Молчишь? Ты должна взять фамилию мамы и у тебя будут для этого основания. Я подам заявление в суд об оспаривании отцовства. Моя судимость будет мешать тебе и в учёбе, и в работе. Прочитав анкету, где отец уголовник, перед тобой закроются все двери. А так, получив новые документы, внесут изменения в личное дело. Тебе особо и делать ничего не нужно. Сходишь в наш загс и в суд пару раз. Лиза, сделай это.

– Ты думаешь, что так действительно будет лучше?

– Я не думаю, я знаю, дочка. Мы с тобой говорили об этом, а сейчас самое время грамотно оформить всё юридически. Сделай это. Как родители поживают?

– Я бываю у них каждый выходной. Зимой вряд ли буду ездить часто из-за морозов. Ты меня тоже до весны не жди, а вот письма ты нам писать просто обязан. Пусть одно в месяц, но пришли. Бабушка скучает. Я оставила им свой номер телефона и попросила Романа Борисовича «присматривать» изредка за ними. Дед же правды не скажет и проблемой не поделится.

– Стыдно ему за сына. Но, что выросло, то выросло. Ты не бросай стариков и Сеню. Они не глупые и поймут, что ты там не развлекаешься.

«Как я могу его оттолкнуть, если люблю его. Не могу бросить его родителей и сына. Да, они справятся и без меня, только я себе не смогу простить равнодушия. Отец освободиться и всё может измениться, но пока я должна пережить это вместе с ними», – думала Лиза, возвращаясь назад.

Прошли восемь месяцев. Елизавета, сдав сессию за второй курс и отметив своё девятнадцатилетие, приехала к Кузнецовым. Оставив трёхлетнего Арсения на деда, она с бабушкой выехала в колонию в шесть утра одиннадцатого июня на свидание к отцу. Павел Кузнецов не ожидал увидеть рядом с дочерью свою мать. Они не виделись почти год.

– Пап, я приезжаю не так часто, поэтому выпросила свидание как долгосрочное, но на шесть часов. Садись к столу, бабушка полдня колдовала на кухне, – говорила она, раскладывая продукты и наблюдая картину встречи матери с сыном. – Ты ешь, а я буду рассказывать. Сессию я сдала, отметки бабушка видела, теперь перед тобой студентка третьего курса с новой фамилией и новыми документами. А вот это, тебе от нас на память, чтобы не скучал, – она протянула отцу семейное фото. – Через месяц наш Арсений пойдёт в детский сад. Я до первого июля буду у них, а потом поеду к себе и выйду на работу.

– Проблемы с деньгами? – Павел перестал жевать.

– С этим проблем у нас нет, иначе я поделилась с тобой. Я получаю повышенную стипендию, пенсию и процент от прибыли компании деда. Она не развалилась и работает. У твоих родителей пенсия и «опекунские». Денег нам хватает, – она подмигнула отцу. – Вы поговорите, а я выйду на свежий воздух. Потом чай вместе будем пить.

– Мам, что это с ней?

– Воспитанная девочка. Даёт нам возможность поговорить наедине. Рано она у нас повзрослела, сынок. Повезло нам с ней. Дети Ивана давно забыли к нам дорогу, хотя живут через улицу, а Лиза среди недели звонит, каждый выходной приезжает. Сеня её мамой называет. Мал он ещё, не объяснишь, а она и не возражает. Не балует его, но контролирует, чтобы обувь была удобной и вещи по сезону. С отцом они дружат. Он помог ей права заменить, сам предложил помощь, – мать рассказывала сыну о домашних делах и заботах минут тридцать. – Думаю, сын, усталость у неё накопилась. Как-то я сомневаюсь и в наличии у неё парня. Может, не всё так складно, как она говорит, а как проверить?

– Лиза не умеет врать. Спросим прямо.

– О чём? – Лиза вошла в комнату и улыбнулась.

– Обо всём. Почему хмурая, как будто не рада жизни?

– Не знаю,