делиться мыслями. Мы собирались с коллегой, давно уже, но планы поменялись, а потом никто из нас не вспоминал о самолетах и об этом поле. А все еще хочется там побывать. Как и хочется забраться августовской ночью на крышу машины, укутаться пледом, а лучше объятиями любимого, широко раскрыть глаза и вбирать в себя миллиарды триллионы звезд, тепло его тела, запах уходящего лета, слабо играющее машинное радио, термос с вином, какой-нибудь плохо пахнущий сыр, портящий романтику. Хотя картинка в моей голове настолько прекрасна, что никакому сыру ее не испортить. Я достану свой полароид и сделаю один снимок. Снимок самой счастливой ночи своей жизни. Положу его в кармашек кошелька и буду хранить до старости. Наши сплетенные пальцы и тонкие плечи, мы улыбаемся, мы молоды и впереди вся жизнь, наша жизнь. Мы даже верим, что будем вместе. Не только в эту ночь, но и сотни других, похожих или не очень. Постараемся удержать наше детское счастье, где все, чего мы хотим — это лежать, держась за руки и смотреть на звездное небо.

И мятное мороженое. Где он его взял? Д. слегка наклоняет голову, жестом предлагая мне забрать свой десерт. Затем слегка поднимает левую руку со стаканчиком чая и предлагает пройтись. Я не могу не улыбаться. Он вспомнил про это дурацкое мороженое, когда идея о нем уже выветрилась из моей головы часами ранее. Но он все помнил. Я неловко толкаю его и смеюсь. Он улыбается в ответ и пробует мороженое. Одобрительно кивает и спрашивает, что мы будем слушать в дороге.

Глава 4

О.

Даже под толщей холодной воды меня толкают мысли, толкают горячие мысли о тебе. В самолете, на песке, на кассе за апельсиновым соком, на холодных камнях в синем море, на подушке, в попытке уснуть без снов, стоя в холодном душе, касаясь себя горячими ладонями, готовя кофе, который ты не пьешь, крича безмолвно, качая головой, включая твою любимую песню, напиваясь в самолете, пробегаясь босиком по пустому коридору, обещая, что все к лучшему, оберегая наших губ касания, разбивая саднящее сердце безмолвием, рано встретились, поздно поняли, сложно рассудить, хочется не потерять. Утонули в глупостях и амбициях. Один мир недавно разрушился, нового не успела построить. Не вини меня в моей непоследовательности, я учусь ходить заново, я хочу доверить мальчикам, я хочу понимать тонкости их строения, я хочу для себя лучшего, я хочу для себя нежности. И твоих бледных глаз, сжимающих все мои чувства внутри. Я ловлю волны. Бледно-голубые, шипящие. Вижу, как смотришь ты на меня соленого моря глазами, где могут тонуть корабли, и где потеряюсь я, как давно забытые путники. Лягу смиренно на темное дно и забудусь его прохладой, как сладким сном забываются жаждущие. Вскрикну глухо, когда рядом тебя не смогу найти в полудреме, и слезы холодными рваными линиями застелют мои щеки. Я не захочу надышаться в последний раз. Я теперь лишь разглаживаю пальцами холодный песок под толщей соленой воды, проникаюсь принятием, спокойствием и переменой во мне. Переменой, что дарит любовь и касается своими шершавыми ладонями моей потасканной души. Переменой, что прикладывает холодные компрессы к горячему лбу и расстилает покрывало, дабы я не обожгла ступни. Не забывай меня. Не топи эти воспоминания. Напиши обо мне песню. Ту, что с красивой лирикой. Ту, о которой будут спрашивать. Ту, что принесет тебе славу, а мне спокойствие. Ту, о которой никому не признаемся. Ту, в которой навсегда останемся. Весенними, юными нами.

Я ловлю волны и вижу тебя. Вижу смытые линии, вижу углы и сомнения, вижу ребенка тревожного, вижу свои слабости, вижу историю, вижу наше будущее, очень смутное, ненадежное, со скандалами, с одиночеством, с примирением, с оправданием, с обвинением и с усталостью, где нам мало бы, где нас много так, где нам тесно быть, опоздали раз, обернулись мы, но втоптали в грязь то прекрасное, что мы создали, так старательно и по ниточкам, опрокинули и запомнили, не допили мы до конца. Незаконченность в моих легких, недоглаженность в моих волосах, непрощенность в моих ключицах, она теплится там, обижается и надеется, но не днем при обозримом солнце, а во снах, что не перестают мне снится. Ты там каждый день со мной, и похоже на безумие, на одержимое, на что-то порочное, мнимое, быстрое, смазанное, не завершенное. Как отпустить, если ты мне во снах являешься каждый раз. Я много лет так ни по кому не печалилась, не заботилась, не томилась. Не выдыхала имя в простынях смятых, не зажимала губы на пороге выдоха, не застыдилась слабости, не зародилась в праздности мгновения моя тоска по твоим касаниям. Я не успела бы ими забыться даже в вечности, так желанны они были мной и так желанны по этот день.

Я бы так хотела от тебя весточку, я бы так хотела сильной быть и не отвечать тебе, но и той весточки я уже не дождусь, лишь приходится гадать, увидимся ли еще, и что принесет нам эта встреча. Я хочу пройти мимо гордая, я хочу улыбнуться тебе весело, я хочу быть легкой и прожитой в той истории, в тех коротких днях, где мы грезили, где нам радостно, где нам горько и где нам солнечно, где мы держимся скромно за руки, где ты просишь меня острожной быть, где ты просишь так много не пить, где ты смотришь билеты ко мне, где смеешься, когда я зависну и не пойму, где легко так, но ты винишь меня раз. Ты не пишешь мне сутки. Ты винишь меня два. Я ловлю эту боль в животе, знакомую и тугую. Ты винишь меня три. И опять, и опять, и опять, и опять, и опять и так больно, так крутит, так давит, так ловит, так горе мое ощущается морем, сжирающим берег, ломающим замки, так ловко и долго что строили дети, ты ломаешь меня, по утру, в тишине, в шуме волн, на рассвете, ломаешь и снова винишь. Да, я классная, ты не хочешь так, ты теряешь все, ты не можешь там, ты не выстоишь, ты утонешь в раз, и как сложно все, не расслабиться. Парень, ты так ничего и не понял. И годы пройдут, где ты высохнешь от бессилия и, возможно, ты так ничего и не сможешь и не добьешься. И тяга за тягой ты будешь искать ту возможность, сгорая, теряясь и прячась,