— Не будем им мешать. — Он кивнул головой в сторону своих отчаянно жестикулирующих сослуживцев. — Проблемы, проблемы… Я уже подыскал для вас приличное место, чтобы разместиться. Тихое и без назойливых соседей…

— А еще, чтобы в тенечке… — мечтательно протянул Вадим.

— Вах! Там вы можете целый день не увидеть солнца.

— А в вашем городе, кроме как на кладбище, такое встречается?

— Зачем так мрачно шутишь? Сейчас пойдем, и сами во всем убедитесь.

Гиви что-то гортанно прокричал товарищам, безнадежно махнул рукой и пригласил друзей к выходу. На улице он указал на фасад здания издательства:

— Вы обратили внимание, что на вывеске нет даже названия нашей газеты? А раньше было. — Он горестно вздохнул. — Специально новую заказали, чтобы в глаза не бросалось и не провоцировало…

— Достают? — поинтересовался Снайп.

Последовал еще один печальный вздох:

— Еще как! Последнее время совсем плохо стало. Наша газета всегда отличалась независимостью, оппозиционностью режиму Саакашвили. Да, мы не скрываем своих пророссийских настроений, активно выступаем против растущего американского присутствия в нашей стране, против НАТО. А когда полгода назад громко заявило о себе движение «Свободная Грузия», мы стали его официальным рупором.

— Ну, под крылом целого движения можно и вздохнуть спокойнее.

— Только не у нас в стране! Все наоборот: этот американский ставленник, — понятно, что Гиви имел в виду президента Саакашвили, — совсем распоясался. После совместных акций с «Данцави Сакартвело» («Защита Грузии») за отставку Президента на нас, как катком, наехали молодчики из откровенно националистических и нацистских организаций. Громили штаб-квартиру движения. Нас тоже зацепили.

— А полиция?

— Ха! Я ничуть не удивлюсь, если узнаю, что и там, и там руководят одни и те же люди. Пришлось снимать это новое помещение, маскироваться. Да вот и сейчас у нас заканчивает печататься свежий номер газеты, а споры, как вы заметили, достигли апогея. Дело в том, что в номере есть одна весьма острая статья как раз на тему коррупции в государственных органах. С «убийственными» фактами. Это — бомба! Так вот, незадолго до вашего появления к нам в редакцию позвонили и… как это сказать… предельно жестко потребовали снять эту статью из номера. Угрозы были очень нешуточные. И ведь как узнали-то о содержании еще не увидевшего свет материала?! Да и номер нашего служебного телефона новый, знают его только свои.

— А «крысы», генацвале, и бывают лишь среди своих.

— Неужели вы думаете… Ну, уж с этим-то мы в своем небольшом коллективе разберемся. — На миг лицо грузина стало суровым и жестким, но тут же его озарила широкая улыбка. — Ладно, не будем о грустном. Смотрите, мы уже почти пришли.

Действительно, за разговором время пролетело незаметно. Куда-то исчезли новые высотные дома вместе со всем современным интерьером, широкие асфальтированные улицы сменились на узкие проулки, уложенные брусчаткой. А нависающие над ними козырьки старинных деревянных балконов полностью перекрыли доступ прямых солнечных лучей. На улочках царил спокойный полумрак…

— Это и есть наш знаменитый Старый город, — гордо похвастался Гиви. — Если чуть пройти вперед, откроется чудесный вид на развалины цитадели Нарикала. А это уже вовсе IV–VI века… Но нам направо…

В этот момент громко прозвучал вызов мобильника, и Гиви вытащил из кармана фланелевых брюк трубку. Вырвавшийся из нее голос был отчетливо слышен и обоим друзьям. Он был наполнен растерянностью и тревогой. Неожиданно голос сорвался на крик и тут же смолк. Из микрофона доносились лишь неясные шумы и приглушенные вскрики. Даже смуглая кожа Гиви не могла скрыть проступившую на его щеках бледность. Он беспомощно огляделся:

— Там… в издательстве… на них напали…

Он еще раз огляделся и заметил невдалеке сидящего прямо на деревянных ступенях покосившегося крыльца древнего старика.

— Сейчас я попрошу этого почтенного аксакала отвести вас к приготовленному жилью, — затараторил Гиви. — Здесь близко. А мне надо бежать обратно.

Он уже развернулся, когда Аракчеев, переглянувшись с Виталием, сноровисто ухватил его за руку:

— Постой ты, торопыга! Побежим вместе.

— Генацвале, это не ваша война!

— Понимаешь, дорогой, — голос Аракчеева был проникновенным, — ты даже не представляешь, как, глядя на подобную несправедливость, закипела горячая латышская кровь в наших жилах!

Снайп подтверждающе кивнул.

— Мы с другом просто терпеть не можем этих… нацистов, во! Да и корпоративная взаимопомощь… Так что ноги в руки… — Вадим отмахнулся от немого вопроса грузина: некогда разъяснять идиомы. — Быстро возвращаемся в издательство. В него можно попасть со двора, через черный ход?

Гиви утвердительно кивнул, и все трое бегом устремились под горку в обратную сторону. Вадик на ходу недовольно бурчал себе под нос:

— А вот некоторые в Москве настаивали, что не стоит первым делом обзаводиться оружием. Эх, как далеки бывают порой начальники от нужд простого народа!

Уже подбегая к издательству с тыльной стороны, он поинтересовался у Снайпа:

— Разделимся?

Видимо, этот вопрос Виталий обдумал еще на бегу:

— Нет! Помещений немного, они все маленькие, даже холл. Лучше быстро и тихо «обработаем» вдвоем каждое.

Он вопросительно указал глазами на Гиви. Вадик все понял:

— Генацвале! Ты останешься снаружи. Обойдешь дом с фасада и спрячешься за кустами. Потом позвонишь в полицию и… будешь наблюдать. Для истории! — Подумав, добавил: — Хотя… Говоришь, одни и те же люди руководят? Ну, тогда сделай сначала несколько других звонков. Подключи СМИ: радио, независимое ТВ, прессу. Будут документальные свидетельства нападения, а полиция не сможет подтасовать факты. Ну, джер-джеробит! (Пока!)

В ответ грузин кивнул, поднял вверх сжатый кулак и произнес:

— Имеди махвс, мале шевхдебит!

Оставшись вдвоем с Витом, Аракчеев сокрушенно заметил:

— Надо же: такое и без запинки выговорить! Я, например, никогда не научусь. Кстати, о чем это он?

— Кажется, собрался еще раз с нами увидеться.

— Ну, это уж непременно!

Первым помещением, куда попали друзья через тяжелую металлическую дверь, была подсобка. Посередине стоял большой, во всю комнату, прямоугольный пластиковый стол. Вдоль стен расположились стеллажи, уставленные всякой всячиной: разнокалиберные емкости с краской, большие кипы газет, столярный и слесарный инструмент. Людей не было.

Однако не успели они сделать и несколько шагов, как входная дверь на противоположной стене распахнулась, и на пороге возник внушительных габаритов громила с бейсбольной битой в руке. Его силуэт был четко виден на фоне освещенного коридора за дверью. А вот ему понадобилось несколько секунд, чтобы дать глазам привыкнуть к царящему в подсобке полумраку: свет внутрь пробивался лишь через одно маленькое оконце под потолком. Эта задержка решила исход молниеносного поединка. Аракчеев, сильно оттолкнувшись ногами, прыгнул вперед через стол. Однако преодолевать эту преграду он вовсе не собирался. Длинный стол своим противоположным концом лишь метра на полтора не достигал «парадной» входной двери, где замер громила. Вадик летел вдоль стола. В полете он развернулся спиной к его скользкой поверхности и приземлился на нее, чуть не достигнув края. Ноги его были поджаты к животу, а тело сохранило уверенное и быстрое поступательное движение.