– Ну, как скажешь. Ты, умница-красавица, у нас за рембатом числишься?

– Так точно!

– Тогда сейчас иди к своему непосредственному начальству. У вас там кто – Тогучин, что ли?

– Так точно!

– В общем, доложи, что собралась с нами на задание. Добровольно. Если потребуется – напишешь соответствующий рапорт. И если они сильно возражать не будут – я не против. А я сейчас насчёт твоей кандидатуры позвоню начштаба. И давай тогда быстренько, поскольку времени на сборы минимум. Вылет в течение суток. Всё поняла?

– Так точно!

– Тогда свободна!

Глядя в спину убегающей Светке, я подумал, что, с одной стороны, квалифицированный снайпер нам не помешает, а с другой – вдруг это не просто борьба со скукой? Вдруг это ещё одна девочка, которая любит «военных-красивых-здоровенных»? А я хоть и военный, но не очень красивый и не сильно здоровенный. Честно говоря, с меня и одной Машки Тупиковой достаточно. Хотя кто их поймёт, этих девок…

Через два часа Тупикова аккуратно доложила диспозицию. Со мной в списке было семнадцать человек.

Офицеров набралось трое – Тупикова в качестве моего заместителя, Пижамкина и лейтенант Симонов. Я, откровенно говоря, даже не сразу вспомнил, кто это. Симонов был из новеньких. В бригаде недавно начали формировать собственную аэромобильную составляющую, и под это новое дело нам прислали нескольких «универсалов» – офицеров, которые были одновременно подготовлены как пилоты самолётов, вертолётов, водители любой наземной техники и вроде бы даже каких-то катеров. Такой вот «спец широкого профиля». А под арест на пару суток он попал, когда после Нового года шлялся в гражданке по расположению и попался на глаза кому-то из начальства. То ли нахамил, то ли поддатый был, то ли и то и другое, чёрт его там знает. Но в Машкиной бумажке было помечено, что Симонов на это дело подписался добровольно, хотя свои двое суток на «губе» он уже честно отсидел.

Далее – сержанты и рядовые. Хамретдинов, вечный «комсомолец-доброволец». Старший сержант с забытой краснокомандирской фамилией Алан Киквидзе, то ли осетин, то ли абхазец. Этот традиционно попадает под раздачу за половой гигантизм. Старший сержант Георгиев, классный радист и специалист по РЭБ, попался на том, что спёр чего-то из радиодеталей для личного пользования. Поплатился даже не за то, что украл, а за то, что друзей-приятелей неправильно выбирает – стуканули на него. Хорошо хоть комбригу, а не особистам. Сержанты Шухов, Тауров и Мамонтов – из разведбата, самоволка и последующая драка. Если бы со штатскими, так фиг с ними, но они патрулю из соседнего мотострелкового полка рёбра и зубы пересчитали. Кроме того – младшие сержанты Ахметгареев, Балясин, Сулимов, Васьянов, ефрейтор Зеленов, рядовые Хасанов и Микулин. Данная «группа товарищей» угодила в кутузку за «соревнование», которое устроили эти клинические идиоты. Во время регламентных работ на технике сцепили кормой БТР-82 и БМП-1П и заспорили на тему «кто кого перетянет». Хорошо хоть ничего сломать не успели. Заставший их за этим делом зампотех орал так, что его было слышно за два километра. В общем, весёлая подбирается «компашка», как всегда…

Ещё через два часа мы на двух грузовиках уже ехали на наш аэродром. Выглядели мы своеобразно, поскольку нас обрядили в летние матерчатые берцы и новые мелкосерийные тропического образца масккомплекты «Саламандра» (с встроенной противопульной защитой, усилениями под снаряжение и спецпокрытием – ткань негорючая и противорадиационная, да ещё и, по ходу дела, слегка меняющая цвет и оттенок под фон окружающей местности), поверх которой пришлось надевать утеплённые анораки и шерстяные шапки – всё-таки на дворе конец января, уральская зима в её самый лютый период.

Вооружились соответственно задаче. Сапёрные причиндалы, состоящие в основном из взрывчатки и различных взрывателей, а также кое-каких средств для разминирования. «Калаши» (Тупикова, как видно, из принципа взяла свой обычный «Никонов»), подствольники, оптика, бронебойные пули свежего выпуска. Плюс пара «печенегов», пяток «киржачей», новейший ПЗРК 11К449 «Жало-М» с десятком ракет, полсотни одноразовых гранатомётов и огнемётов и новомодное сверхдальнобойное снайперское бахало ВСВ-101 калибра 20 мм (пули какие-то новые, продвинуто-супербронебойные с вольфрамовым или ещё каким сверхтвёрдым сердечником). Правда, стрелять из этой тяжеленной штуки в нашей группе умели, по-моему, только Тупикова, Пижамкина и Рустик. Первая научилась, потому что просто любит стрелять, вторая потому, что профессиональный снайпер, а Хамретдинов, по-моему, из чистого любопытства. Кстати говоря, Светка Пижамкина взяла с собой какой-то персональный снайперский ствол, более всего похожий на новейший ВСК-97 «Сполох», заботливо упакованный в чехол.

Доехали мы быстро. На нашем Еловохолмском аэродроме терпеливо ждал резко выделявшийся на фоне вертолётов, некрупных Ан-26 и Ил-112 и оставшегося ещё с Долгой Зимы живописного кладбища гражданских самолётов здоровенный Ил-76МДМ-2, в стандартной серо-белой окраске, с гражданскими регистрационными номерами и трёхцветным «бесиком» на киле. Обычная вещь для транспортников, чтобы никто с первого взгляда не догадался, военный это борт или гражданский. Это ценная маскировка, особенно теперь. Как оказалось, чтобы как-то дополнительно мотивировать наш дальний перелёт, самолёт по максимуму нагрузили медикаментами и прочей «гуманитаркой» для наших госпиталей в Анголе, коли уж там произошла резкая вспышка боевых действий. Кроме того, в грузовой кабине «ила» были смонтированы дополнительные баки с горючкой – лишние поганые сюрпризы при пересечении радиоактивных помоек экваториальной зоны пилотягам явно были не нужны.

Там в случае вынужденной посадки надеяться вообще не на кого и не на что…

– Грузитесь, гвардия, – сказал мне командир «ила», улыбчивый блондинчик в тёртой кожаной куртке, капитан с вполне подходящей авиационной фамилией Вершинин. – И размещайтесь как следует, дорога у нас дальняя.

Как говорится, напугал. Вот если бы нам с парашютами прыгать пришлось – это была бы та ещё проблемка, а так, можно даже сказать, вполне комфортные условия.

Сам я с парашютом в боевых условиях прыгал всего один раз, в начале своей службы, под Каратоном, и вынес из этого самые что ни на есть неприятные впечатления. Болтаешься на стропах под этой тряпкой, как бройлер на разделке, смотришь вниз, где время от времени посверкивает автоматная «сварка» (и пульки вокруг тебя иногда посвистывают), и молишься, чтобы только никто внизу правильное упреждение не взял и тебе в зад девять граммов не влепил…

Нет, ребята, ну его на фиг, по-моему, есть более простые, дешёвые и менее экзотические способы самоубийства. Если сильно приспичит, конечно…

В общем, меньше чем через час мы порулили на старт. Резво оторвались от заметённой позёмкой полосы, и тупой нос «ила» нацелился в южном направлении, в сторону далёкой Луанды, до которой нам было самое малое двенадцать часов лёту. Как пелось когда-то давно в известной песне, самолёт на Африку отчалил…

Большинство моих подчинённых ещё до старта расползлось по грузовой кабине, приноравливаясь дрыхнуть. Оно и понятно – солдат спит, а служба, что характерно, идёт. Правда, в плохо отапливаемой грузовой кабине, да ещё на жёстких скамейках это, конечно, затруднительно, но поскольку нас было мало для такого крупного аппарата, здесь вполне можно было попробовать спать лёжа, на контейнерах с медикаментами, свёрнутых брезентовых двигательных чехлах или на тех же скамейках.