– Ну-ну, – сказал я. – Честно говоря, мне не хотелось бы сюда возвращаться…

– Не боись, майор, дальше фронта не пошлют, – сказала Мадам Подпол.

– Ну да, как же, как же – я по свету немало хаживал, жил в землянках, в окопах, в тайге, похоронен был дважды заживо… То есть ты считаешь, что я со своими орлами ещё не все дыры и поры на этой планете облазил?

Ответа не последовало.

На рассвете мы были уже на сопредельной территории, и можно сказать, что операция завершилась успешно – у нас не было ни «двухсотых», ни «трёхсотых». Был повод порадоваться и за себя, и за подчинённых, тем более что так далеко на штатовскую территорию до нас не забирался никто и никогда (не считая, разумеется, шпионов и прочих «секретных агентов под прикрытием» из времён СССР – мы-то всё-таки пришли сюда как армейское подразделение, пусть и в чужой форме, но со своим, штатным, оружием). А вот придут ли сюда потом по нашим следам танкисты или, к примеру, какие-нибудь ВДВ – большой вопрос.

Через неделю мы летели домой. По кратчайшему варианту, из Ванкувера, через Тихий океан, Елизово на Камчатке, Дальний Восток и Сибирь.

– В общем, слушай: перед отлётом мне вручили шифровку, – сказала Мадам Подпол, наконец оторвавшись от своего компа. Мы беседовали с ней в том самом, привычном для неё, но слишком шикарном для таких, как я, «бизнес-классе» – отсеке с несколькими пассажирскими креслами позади кабины экипажа Ил-76 (как я успел понять, такой отсек был далеко не на каждом «семьдесят шестом»). – Важную.

– Ты ради этого меня звала? От кого сия важная шифровка? И что в ней? Надеюсь, за время нашего полёта ядерная война опять не началась?

– Да нет. Просто информация, конечно, строго секретная, но с тобой я ею поделюсь – и ты это цени, майор. Короче говоря, Дегтярёва сообщает, что наши предположения, в общем, подтвердились. Во «внутренние», скажем так, «полости» этих «живых мин» америкосы действительно вполне могут поставить не только подрывные, но и бактериологические заряды. А эта захваченная с нашей помощью на побережье Кубы биологическая взрывчатка – вообще загадка какая-то. Она упорно не обнаруживается никакими самыми совершенными детекторами, и абсолютно непонятно даже, как именно её получают, поскольку раньше ничего подобного вообще не существовало…

– Что, страшно?

– Не то слово. И при всём при этом за последние две недели в Европе было уже девять успешных подрывов этих самых смертниц с «живыми минами» внутри, то есть интенсивность их использования, похоже, растёт, а география применения помаленьку расширяется…

– Всего-то делов? И на кой ляд мне это знать? Или ты, Дана Васильевна, как обычно, тонко намекаешь на то, что ничего ещё не кончилось, а также на то, что нам, сапёрам, надо срочно учиться ещё и поиску-обезвреживанию всей этой убойно-биологической хрени, которая, согласно твоим же словам, вообще ничем не обнаруживается?

– Как знать, майор, как знать. Но главное ты, как обычно, уловил верно. Кстати, появилась одна, пока очень слабая, но зацепка – растительные клетки, составляющие эту биологическую взрывчатку, имеют происхождение из бассейна Амазонки. Это наши биологи уже сумели определить.

– Ну, спасибо тебе, золотая рыбка. Никак всё долгосрочные и многоходовые планы строишь на далёкие и жаркие страны, где в лесах очень много диких обезьян? Ещё что-нибудь хорошего скажешь, или на этом твоя безмерная доброта исчерпалась?

– Да сказать-то больше особо ничего. Разве что о том, что я уже четыре дня как полковник, а Дегтярёва – подполковник.

– Внеочередные присвоили, в связи с «особыми заслугами и достижениями»?

– Вроде того.

– Мои горячие поздравления. Тогда точно скоро лампасы нашьешь на форменную юбку, как я тебе ещё в Сербии предсказывал.

– Всё может быть, майор.

– У тебя всё?

– Да вроде всё.

– Ну, тогда я пошёл к своим, не буду мешать.

– Давай, майор! – И Мадам Подпол (а точнее, теперь, наверное, уже Пани Полковник) опять уткнулась в свой ненаглядный комп.

Я спустился в грузовую кабину, и на душе у меня было погано и тревожно. Хотя и печалиться-то вроде было не из-за чего, разве что из-за замаячившего на горизонте малярийного тумана бразильских болот. Только там, на этой далёкой Амазонке, нас и не хватало для полного счастья…

Народ в грузовой кабине спал на накрытых брезентом ящиках и контейнерах, укрывшись тем же брезентом или своими бушлатами. В отдалении, где тусклые лампы внутреннего освещения горели чуть ярче, Машка Тупикова играла в карты с тремя бойцами. Кажется, в «очко», и, кажется, она выигрывала – мастерство, как известно, не пропьёшь. А фарт – тем более…

В стороне я заметил Светку Пижамкину, которая читала знакомую книжечку в обтрёпанной мятой обложке. Вид у неё был несколько усталый.

– Ты чего тут? – спросил я. – Всё глаза портишь, снайпер? Гляди, они тебе ещё понадобятся. Как говорил когда-то Вася Тёркин, у немца это не последний самолёт…

– Да нет, света хватает. Вот скучно стало, я взяла у вас в рюкзачке…

– И как?

– Ну, не всё понятно. «Чапаева» надо бы пересмотреть.

– Прилетим домой – даст бог, пересмотрим…

В этот момент Светка подсела поближе ко мне и посмотрела прямо в глаза. Ох и взгляд у неё был сегодня! Окончательный, я бы сказал…

– А можно, товарищ майор, я вас…

Здесь я понял, что она сейчас полезет целоваться, может, даже и взасос. Но, к счастью, в нашу сторону никто не смотрел…

– Можно, – ответил я.

Но это уже другая история.

Уфа. 2014 г.