«Формула 47» стала ее первым ребенком, заботливо взращенным в лаборатории и призванным избавить от шрамов и морщин с помощью нано-технологий, работающих получше любой пластической хирургии. Проект был гениален, но мог так никогда и не увидеть свет.

Нет, она обязательно что-нибудь придумает.

Харпер глубоко вдохнула:

– Филипп, сенатор Эджвуд, помнишь, как я рассказывала о его помощи с Управлением в Вашингтоне?

– Конечно, помню, это же твой первый проект, требующий федерального одобрения.

– Комитет приостановил рассмотрение моей заявки.

Сложно было представить худшего времени для подобной новости. Тем более что предполагалось, что процедура будет быстрой и простой. Заполнить заявку на одобрение формулы, на которую она потратила два года, провести краткую экскурсию по лаборатории, пояснить методологию, отправить образцы… Вот и все.

Разрешение уже должно было бы лежать у нее в кармане.

Но с самого начала все пошло наперекосяк.

– Но почему?

– У них есть вопросы к образцам. И к самой лаборатории.

Данте тихо выругался, и Харпер невольно улыбнулась.

– Твои методы вне подозрений. Как они вообще посмели усомниться в деятельности твоей лаборатории?

Как же приятно наконец-то ощущать безоговорочную поддержку, за которой она сюда и приехала! В конце концов, никто из партнеров так до конца и не понял, что значили для нее эти подозрения ни в профессиональном, ни тем более в личном плане.

А Данте сразу уловил ее состояние.

– Это еще не все. Мне кажется, вопросы возникли потому, что кто-то намеренно испортил образцы.

И это хуже всего. Похоже, в ее лаборатории, в ее доме и убежище завелся предатель. И пока она с этим не разберется, просто не сможет наслаждаться предстоящими девятью месяцами беременности.

Данте легонько погладил все еще дрожащую Харпер по голове. В конце концов, ей же не обязательно знать, что, поглаживая шелковистые волосы, он и сам успокаивается.

– Саботаж. Это плохо. Кого-то подозреваешь?

– Нет.

Она покачала головой, и он непроизвольно прикоснулся большим пальцем к ее виску, внезапно ощутив необычайную интимность момента. И это сейчас, когда она переживает глубочайший кризис. Но что поделаешь, если первый пункт его программы соблазнения включал в себя успокоительные поглаживания и объятия?

Она расстроена и нуждается в нем, а он ее утешает, что может быть естественней? Они сидят взявшись за руки, и он неторопливо поглаживает ее по голове. Если придвинуться на пару миллиметров, они окажутся друг у друга в объятиях, а стоит лишь чуть-чуть податься вперед – и их губы соприкоснутся.

Но еще рано. Первый пункт не доведен до конца. Нельзя переходить ко второму шагу, пока она полностью не успокоится. В конце концов, он достаточно умен, чтобы учиться на собственных ошибках, и теперь понимает, что, чтобы исчерпать притяжение к Харпер, одного поцелуя будет мало.

Двадцать шестая серия его шоу как раз была полностью посвящена этому феномену. Порой разум начинает с вами играть, заставляя поверить, что вас влечет к человеку, но стоит лишь его поцеловать – и наваждение разом рассеивается. Именно поэтому он тогда и решил не тянуть быка за рога, а действовать сразу, тем более что был на семьдесят пять процентов уверен, что все это притяжение сводится к другому любопытному феномену, который можно коротко охарактеризовать как «смотри, но не трогай».

Но на практике ни одна из его теорий не подтвердилась.

А Кардоза, беременность и девственность Харпер полностью поменяли правила игры, и одного поцелуя ему теперь точно мало. Ему нужна безоговорочная победа, чего бы она ему ни стоила.

Ну а к тому, чтобы вновь быть просто друзьями, они вернутся потом. После того, как он познакомит ее с тем наслаждением, что должна испытывать каждая женщина, когда мужчина в состоянии правильно подойти к ее соблазнению. После того, как они сожгут летящие между ними искры. После того, как он убедится, что, несмотря на Нобелевскую премию, он обошел Кардозу во всем, что действительно важно.

– Как я могу тебе помочь с Управлением?

– Ты уже помогаешь, – выдохнула Харпер, явно не сознавая, как соблазнительно при этом колыхнулась ее грудь. И зачем она только переоделась в игривое платьице, которое так подчеркивало ее формы? Пусть вырез и не был излишне глубок, это не имело значения. На ней оно смотрелось чертовски сексуально.

– А что, если я сделаю нечто действительно стоящее? Летим вместе в Даллас, а там видно будет.

Все складывалось так хорошо, что ему просто не верилось, что ему выпала такая отличная возможность. У него есть потрясающий предлог проводить подле нее дни и ночи наедине, да еще в месте, что их обоих заводит. В химической лаборатории. А потом в последнюю секунду он одним взмахом решит все ее проблемы и станет героем. Разве что без белого коня.

– Но я не могу о таком просить! – воскликнула Харпер.

– А тебе и не нужно, я сам предлагаю помощь. У меня как раз впереди две свободные от съемок недели и никаких конкретных планов. Ты имеешь право предоставить Управлению новые образцы?

Явно обдумывая его предложение, Харпер закусила губу и кивнула:

– На это уйдет много сил и времени, но это мое, а не твое дело. Я сама как-нибудь со всем справлюсь.

Ну конечно! Да от одной мысли, что он вновь сможет прикоснуться к настоящим пробиркам, у Данте сразу закружилась голова. Когда же ему последний раз удалось вымазаться во всех элементах Периодической таблицы? Да с тех пор прошла вечность!

Харпер и химия на одной тарелочке? Да он не мог придумать ничего лучше, если не считать обнаженную подругу на лабораторном столе, с которого сбросили все приборы и препараты, чтобы он мог вволю ласкать ее до тех пор, пока она не начнет задыхаться и кричать.

Так, ладно, об этом пока лучше не думать, иначе рискует сорвать тщательно продуманную игру.

– Ты беременна, напугана и сама сказала, что нуждаешься в моей поддержке. Давай я помогу создать новые образцы. Поверь, я действительно этого хочу, для меня это будет не работой, а развлечением.

Вместо ответа, Харпер резко сократила разделявшее их расстояние и крепко его обняла.

И его тело мгновенно отреагировало на внезапную близость, и она просто не могла этого не заметить, потому что едва ли не запрыгнула ему на колени.

– А я думал, мне больше нельзя тебя обнимать, – заметил он мрачно.

Напрягшись, Харпер торопливо отстранилась.

«Дурак. И зачем ему только потребовалось что-то говорить?»

– Извини, немного увлеклась.

Мысленно выругавшись, Данте глубоко вдохнул, заставляя себя успокоиться.