близко, как только смог и наконец сумел разглядеть солнечный свет, пробивающийся через открытый люк.

Поначалу даже зажмурился. Несмотря на то, что до люка было далеко — слишком давно не видел солнца.

Значит, всё-таки день. Не подвела чуйка.

В этот момент один из мужиков как раз закрыл за собой люк и споро спустился по лестнице вниз, ко второму. Они подобрали инструменты и двинулись в мою сторону.

Я тут же попятился до ближайшего стока — решётки на них были выломаны все поголовно, будто раньше город от чего-то защищался, а теперь они были не нужны и только мешали. И затаился.

Лениво перебрасываясь словами, мужики прошли мимо. Выждав немного, я, крадучись, последовал за ними.

Говорили они довольно много и уже через час я понимал всю их речь. Языковой барьер был сломлен.

И что дальше? Выйти к ним и попросить помощи?

Смотри размышления выше, Жень. Нехай ты известный душегуб? Испугаются ещё. Лови их потом, чтобы никому не рассказали о тебе.

Отобрать бы у них одежду…

Ещё я начал ощущать лёгкий голод. А у них в сумках точно была еда. Я её обонял. Понять, что конкретно это за еда не получалось, но что-то мясное точно было.

Стоило подумать о еде и у меня моментально потекли слюни.

Сколько я нормально не ел? Крысы и бомжи не в счёт!

И тут случилось непонятное. Тело само, против моей воли, будто моё сознание кто-то задвинул, направилось к работягам. И, чёрт побери, я знал, что сейчас будет!

Немного ошибся в методах, но итог был тем же. Обоих мужиков я убил.

Подкрался к ним со спины, напрыгнул. Одному свернул шею. В горло второго впился моментально отросшими клыками и долго чавкал, высасывая кровь из прокушенной артерии. Горячую, чуть солоноватую и очень вкусную…

Значит, я всё-таки кровосос. Теперь сомнений в этом не осталось. Граф Дракула, канализационного разлива, блин. Алукард недоделанный!

Мысленно матерился всё время, пока глотал кровь, но не мог заставить себя остановится.

Как ни странно, никакого отвращения, ни к виду пищу, ни к тому, что делал, не испытывал. Я просто и довольно-таки вкусно, а главное, питательно кушал.

Заляпался, как свинья на бойне. Хорошо голозадым брожу, не так страшно. Хотя нет, вру. Стоило об этом подумать, и я испытал отвращение к себе. Тело прямо зудеть начало, как захотелось помыться.

К двум мёртвым телам у себя под ногами, одно из которых обескровил — к ним не испытывал ничего. Теперь это просто куски мёртвого мяса, которые в случае необходимости можно и сожрать. А вот помыться — это святое.

Прошлый я никогда бы так не подумал. Из мертвецов я только деда видел в гробу, когда шла панихида. Но там я был маленьким и мало что понимал. Дети вообще всё воспринимают проще. А тут такое…

Похоже, влияние прошлого владельца тела слишком сильно на меня. Возможно, он даже где-то внутри меня, раз смог перехватить управление над телом. Или это тело так среагировало на голод?

Надо разбираться.

Но сначала…

Я направился к реке и помылся. Вода была холодной и неприятно попахивала, течение с лёгкостью могло меня унести, поэтому одной рукой я держался за бортик, второй активно натирал себя. Этого мне показалось мало. Я вылез, оторвал рукав от робы одного из убитых мной работяг, свернул трубочкой и использовал вместо мочалки. Мытьё пошло веселее.

Не скажу, что после пах розами, но так хоть не совсем стыдно появляться в приличном обществе.

Обсохнув, раздел того работягу, которому свернул шею и примерил его костюмчик. Хмыкнул, удивившись своей предусмотрительности.

Мужик, которого я загрыз был почти на голову ниже меня и куда толще в талии — его одежда мне бы не подошла. Зато роба второго села практически как влитая. Только штанины и рукава оказались несколько длинноватыми, их я подвернул. Даже ботинки сели по ноге.

Выходит, тело не просто так выбрало жертву. Всё на благо меня любимого.

— Каин, ты тут? — Закончив переодеваться, отчего-то спросил я вслух. И вздрогнул.

Это был первый раз, когда я слышал свой новый голос. Раньше как-то не было повода разговаривать.

Голос был чуть хрипловатым. Чужой язык резал ухо — я сам того не ожидая, задал вопрос на языке Каина. По сравнению с моим родным, он был грубее, с резкими рубленными фразами, но при этом обладал неким певучим шармом. Уж не знаю, как эти два понятия могли сочетаться. Я эту речь слышал именно так.

В общем обычный такой мужской баритон, отторжения или неприязни не вызвал.

Ответа на вопрос, к слову, не последовало. Если бывший хозяин тела всё ещё сидит где-то внутри, он предпочёл не показываться.

Капюшонов на робах канализационных работников не было. Зато были вязаные шапочки и что-то на подобии касок.

Каску я забраковал, а вот шапку натянул до глаз. Вернулся к тому месту, где ребята залезали в канализацию, отодвинул люк, показавшийся не тяжелее пушинки и осторожно выглянул наружу.

По ощущениям уже должен был наступить вечер. С водными процедурами и переодеванием я затянул. Да и потратил некоторое время, чтобы избавится от тел. Банально выбросил их в реку, она уносит все отбросы.

На улице и вправду наступили лёгкие сумерки. Солнце ещё не село, но я уже точно был уверен — моё тело света солнца не боялось. Не сгорю я, как вампир из старых фильмов. Я нечто более совершенное.

Выбравшись на мостовую, деловито закрыл люк, собрал ограждающие место ремонтных работ красные конусы и поспешил убраться с довольно людной улицы. Хорошо люк был расположен не посередине проезжей части, а жался к проулку, в который я сразу и свернул, скрываясь с людских глаз.

Правда сказать, на меня почти никто не обратил внимания, так, бросили пару недовольных взглядов. Видимо, работник очистительной системы здесь обыденное явление. А перекрытие улицы, пусть и малой её части — каким людям может понравится? Вот и хорошо. Отличная мне досталась маскировка.

Прижавшись к стене, я выдохнул и улыбнулся. По обе стороны от проулка, судя по людскому гомону, располагались людные улицы, а здесь было тихо, спокойно и пахло не помоями, как можно было бы предположить, а чем-то мясным и наваристым. У меня снова побежали слюнки.

Я тут же выронил конусы и закрыл рот ладонями, боясь, что сейчас вновь полезут клыки и их может кто-то увидеть. Но нет, клыки не полезли, тело всё так же подчинялось мне.

То есть, я не буду кидаться на всё живое каждый раз