— Что-то не очень похоже. — Государственный министр подождет. Он подвинул стул и сел рядом с шезлонгом. — Были в Центре?

— О да. Ваша семья может гордиться, он просто замечательный.

— Так вы согласны выступать у нас?

— Я согласна провести переговоры о контракте. — Она вернула шезлонг в сидячее положение. — Возможности Центра уникальны. Но потребуется уточнить некоторые детали, финансовые и юридические…

— Разве это нельзя предоставить юристам и финансистам? Если мы пришли к согласию в главном, остальное — дело специалистов.

Ее отца немало позабавило бы такое безразличное отношение к финансовым вопросам.

— Что ж, подождем их мнения, и, когда они согласуют все вопросы, подпишем контракт.

— А вы, кажется, превратились в настоящую деловую женщину.

— Не кажется. Я такая и есть. Вы не одобряете женщин, ведущих свой бизнес, ваше высочество?

— Кордина — современная страна, и мы не отстаем в вопросах прав женщин.

— Чего стоит это королевское «мы», — еле слышно пробормотала она, а громко сказала: — О, я в этом нисколько не сомневаюсь. — И поинтересовалась: — Вы еще не расплавились в костюме?

— Здесь ветерок.

— Вы когда-нибудь расстегиваете воротничок и снимаете ботинки?

— Простите?

— Не важно. — Она взяла со столика стакан с лимонным соком. Хотя лед растаял, напиток был еще прохладным. — Вы плаваете здесь, ваше высочество?

— Когда позволяют дела и время.

— Делу — время, потехе — час. Такая поговорка не для вас?

Он сидел, как будто не чувствуя, что его спина плавится на солнце, она видела, как иногда вспыхивает рубин на королевском перстне, но лицо и глаза были в тени.

— Наверное, так должно быть.

— Но это не для принцев?

— Прошу прощения, что не смог заняться вашим досугом.

— Я не хочу, чтобы меня развлекали. — Она встала, и он тоже поднялся. — О, да сидите же, ваше высочество, мы здесь одни. Вам не кажется, что женщину утомляет, когда мужчина вскакивает при каждом ее движении.

Он снова сел, но вид у него стал такой, как будто его позабавило услышанное.

— Нет, я об этом не думал.

— Так вот, им это не нравится. Вам надо бы чаще бывать в Америке, может быть, научитесь быть раскрепощенным.

— Но я, в силу своего положения, не могу позволить себе быть раскрепощенным, — спокойно заметил он, и ее гнев сразу остыл. Она позволила себе слишком много.

— Ладно. Оставим это, хотя я не понимаю, почему так обязательно следовать правилам в присутствии друга семейства. Прошу прощения, ваше высочество, но я не привыкла к официальности, и меня раздражает протокол.

— Тогда почему вы никогда не зовете меня по имени? — Этот вопрос заставил ее повернуться и посмотреть в его глаза вопросительно и удивленно. — Вы же сами только что сказали, что мы знаем друг друга много лет.

— Я ошибалась, — она почувствовала подвох, — мы совсем не знаем друг друга.

— Но вы ведь обращаетесь к остальным по имени, несмотря на титул.

Ей хотелось пить, но она не желала проходить мимо него.

Он встал и, подойдя, заглянул ей в глаза:

— Я хотел бы знать причину.

Она занервничала. Он стоял слишком близко, опустив руки, не дотрагиваясь до нее, но она вдруг испугалась.

Он видел, что она нервничает, но придвинулся ближе:

— Так почему? Я был с вами недружелюбен?

— Да… То есть нет. — Она вдруг сделала шаг назад.

— Да или нет?

— Нет. — Она стояла, проклиная себя и чувствуя собственную глупость. Зачем она начала этот разговор? — Вы всегда очень вежливы и предупредительны. Хотя с самого начала вы меня не одобряли…

— У вас создалось такое впечатление? — Он встал почти вплотную. Ей оставалось защищаться обычным приемом — агрессией.

— Вы ясно и понятно всегда давали мне это понять.

— Тогда приношу свои извинения. — Он вдруг взял ее руку и поднес к губам. Ей показалось, что гром ударил посреди ясного неба.

— Не старайтесь быть таким любезным. — Она попыталась вырвать руку, но рука была зажата как в тисках.

Его улыбка была еще удивительнее, чем поцелуй, и произвела еще большее впечатление. Почему она так разволновалась?

Он находил ее неотразимой. Под внешней оболочкой железной леди явно притаились уязвимость и растерянность.

— Вы предпочитаете грубость?

— Я предпочитаю предсказуемость.

— Я тоже. — Что-то промелькнуло в его глазах. Вызов? Но впервые ей не захотелось на него отвечать, и она промолчала. — Но признайтесь, предсказуемость скучна. Иногда неожиданность интереснее.

— Интереснее для кого? Она только ставит человека в неловкое положение.

Его улыбка стала еще откровеннее, отчего на щеке появилась ямочка.

— Я своими поступками и словами вызываю у вас чувство неловкости, Ева?

— Я этого не говорила. — Она оторвала взгляд от его губ, подняла глаза и встретила его внимательный взгляд.

— Вы покраснели. — Он вдруг обхватил ладонью ее щеку.

— Жарко, — вымолвила она с трудом, чувствуя, как дрожат колени.

— Да, очень жарко. — Он тоже чувствовал, как между ними искрит воздух. — Не кажется ли вам, что нам обоим надо немного остыть.

— Вы правы. Мне надо переодеться. Я обещала Беннету до ужина пойти с ним на конюшни.

Выражение его лица мгновенно изменилось. Он отнял руку от ее горячей щеки, и все встало на свои места, словно не было странных взглядов, прикосновений, загадочных речей.

— Я вас покидаю. Французский посол с супругой сегодня ужинают с нами.

— Постараюсь есть суп тихо, не хлюпать.

Все-таки она не смогла сдержать иронии, характер дал себя знать. И сразу увидела, как его взгляд потемнел от гнева.

— Вы делаете из меня посмешище, Ева, и из себя самой тоже.

— Скорее только из себя.

— Из нас обоих. Уходите с солнца, Ева. — Александр повернулся и ушел, не оглядываясь.

Она смотрела, как он удаляется четким, почти военным шагом. Потом нырнула в бассейн с головой.

Спустившись вниз, Ева с облегчением увидела, что кроме Беннета на ужин явилась Бри с мужем. Сидя за столом между Ривом и послом, Ева была избавлена от общения с Александром, который, как и полагалось по статусу, сидел во главе стола. С одной стороны от него была сестра, с другой — жена посла.

Ужин был официальным, но, к счастью, скоро стало ясно, что он, вопреки ожиданиям, не станет скучным и утомительным. Посол оказался кладезем анекдотов, и Ева много смеялась, даже перешла на французский, ведь не зря же она провела годы в швейцарской школе.