клонит в сон, держит минут двадцать. Затем тебя начинает рубить так, что ты засыпаешь за рулем и все. Приехали. Столб или обочина. Поэтому обойдешься чаем.

— Понял, — удивленно кивнул Фирс.

— Будь осторожен, — кашлянул отец давая последние напутствия. — Как приедешь, сразу найди угол какой-нибудь. Желательно с парковкой. Машина у тебя приметная, хорошо бы охраняемую. Ну, а там уже думай. На дороге — не гони. Кристалл разрядишь. Смотри сразу по карте, где будешь заправлять кристалл. Меньше половины старайся не разряжать. На дороге про обгон забудь. Найдешь какую-нибудь колонну из фур — встань за ними и плетись потихоньку. Так и заряд сэкономишь, и со встречки если и вылетит кто, то в фуру, а не в тебя… Сильно к ним только не жмись, чтобы оттормозиться успеть… Ну, все вроде…

— Понял, — кивнул Фирс и поднялся. Он поднял небольшую сумку, куда сложил свои вещи на смену и вздохнул.

— Ни пуха, ни пера, — произнесла мать, подойдя к сыну и крепко его обняв.

— К черту, мам, — кивнул сын, обняв ее свободной рукой.

Отец молча обнял парня, затем кивнул ему и указал на дверь.

— Скоро пробки начнуться, — пробасил он хриплым голосом.

Фирс кивнул и не оборачиваясь вышел из дома.

Парень подошел к Гоблину открыл его и сразу обошел его сзади. Открыв багажник и запихнув в небольшое багажное отделение свою сумку, он прошел к своему месту с небольшим пакетом, где находилось пара контейнеров, термос и пара небольших коробочек.

Усевшись, он активировал автомобиль и посмотрел на заряд в девяносто восемь процентов и показатель заряда в единицу.

Забравшись в пакет, он с трудом запихнул в бардачок термос с контейнерами, а затем выудил небольшое радио.

— Надеюсь в дороге ловить будет, — пробормотал он, приспосабливая его во второй бардачок, между сиденьями. Магнитола в Гоблине отсутствовала в принципе. При езде по городу, Фирсу она была не нужна, а вот на дальние расстояния, он решил хоть как-то себя развлечь.

Во второй коробочке находились подарки с последнего дня рождения. Белоснежная кружка с барельефами и несколько фотографий.

Фирс с улыбкой убрал кружку в бардачок, а вот фотографии пролистнул. Разглядывая полуобнаженную Кэтрин, он слегка покраснел и покачал головой.

— Что вообще у нее в голове? — буркнул парень, качая головой.

Он уже хотел убрать фотографии, но тут задумался и усмехнувшись, закрепил одну из фотографий на панели в вместо талисмана. На ней Кэтрин сексуально изгибалась в нижнем белье стояла на коленях, в пол оборота к нему.

— Получше всякого кофе, — произнес Фирс и мотнул головой, прогоняя пошлые мысли.

Он тяжело вздохнул и взглянул на свой двор.

Старые бордюры, выкрашенные в белоснежный цвет. Огромное дерево у небольшой детской площадки. Качели, столько раз покрашенные толстым слоем краски, что на сколах можно было обнаружить радугу. Песочница.

В памяти воспоминания были обрывистыми, но тем не менее какие-то фрагменты его детства все же всплывали. И качели с отцом, и детские замки из песка с криками матери, когда он перемазался в какой-нибудь луже.

Внезапная мысль, что он этот двор может уже никогда не увидеть, больно кольнула сердце, но парень быстро взял себя в руки.

— Ну, что ты неваляшка, — буркнул он. — Чего раскис? Я еще могу.

В этот момент в очередной раз затрезвонил телефон. Мельком глянув на экран, Фирс усмехнулся имени на экране.

— Нам не о чем говорить, — произнес он, сбрасывая вызов от Алисы. — Ты все сказала, а мне говорить что-либо бессмысленно.

Парень уже протянул руку к ручке высоты, но тут раздался легкий удар сзади и машина слегка вздрогнула.

Фирс завертел головой, растерянно хлопнул глазами, отстегнул ремень и вышел из Гоблина. Обойдя машину, она взглянул на багажник, затем осмотрелся вокруг и осторожно пошел обратно. Открыв водительскую дверь он уселся и внезапно вздрогнул от вида Кирилла, что сидел на пассажирском кресле с довольной миной.

— И этот путь пройдем мы весь вдвоем! И будут драки, пиво, водоем! — начал декламировать он.

— Ты какого черта тут делаешь?

— Как какого? — возмутился Кирилл. — Ты едешь в столицу. Я тоже! Поедем вместе! Я кстати прихватил с собой свою поэму в четырех актах " «Руслан и скотина»!

Фирс открыл рот, смотря на талмуд в руках братца и хлопнув глазами выдал:

— Нунахер! Пошел вон!

— Ой, да ладно тебе, — сморщился Вешкин. — Не хочешь поэму — у меня еще есть сборник моих самых удачных…

— Кирилл, пошел вон! Я еду один!

— И что ты будешь делать в дороге? В столицу не один день пилить! — взглянул на него единокровный брат. — Ты хотя бы представляешь, что значит паруд ней тупо пилить по дороге?

— Нет! Пошел вон!

— А еще тебе надо будет заряжать кристалл. Заряда до столицы не хватит, а у меня с собой деньги! — заявил Вешкин, демонстрируя пачку крупных купюр, которую вытащил из внутреннего кармана.

— Перебьюсь! Пошел вон!

— В конце-концов, я не дам тебе уснуть! Да и за машиной присмотрю, если вдруг тебе надо будет отойти…

— Нет! Выметайся!

Вешкин тяжело вздохнул, с прищуром посмотрел на брата и произнес:

— Я обещаю, что буду молчать, если ты об этом попросишь.

Фирс тяжело вздохнул. Он посмотрел на пачку денег, затем на брата и книгу, что он спрятал в пиджак и покачал головой.

— Твою мать, на что я подписываюсь.

— Ты не пожалеешь, — расплылся в улыбке Вешкин.

— Едем молча и никаких стихов! — произнес Фирс и приподнял Гоблина над землей.

— Едем молча, не спеша, и стихов не говоря… — на автомате произнес вешкин, пристегивая ремень и просто лучась от удовольствия.

— Твою мать, я сказал без