Людей вокруг было немного, в основном мужчины, лишь однажды навстречу ей попалась девушка-мексиканка в длинной юбке и с надвинутым на лоб платком. Все они смотрели на Лесли с любопытством, некоторые подталкивали своих соседей: «Эй, гляди, гляди!»

И все они были очень молоды. Еще вчера Лесли обратила внимание, что, не считая полного пожилого мужчины, сопровождавшего Джерико, на площади не было никого старше тридцати, а некоторым ребятам она по виду не дала бы и восемнадцати.

— Нам сюда, — бритоголовый подвел ее к трехэтажному зданию с красной черепичной крышей, украшенной по углам декоративными башенками.

У входа, на ступеньках сидели двое часовых с автоматами, но попытки преградить Лесли путь они не сделали, лишь тоже посмотрели с любопытством.

Апартаменты Джерико были обставлена богато — можно даже сказать, роскошно. Огромное низкое ложе было покрыто желтым бархатным покрывалом, занавески — тоже бархатные, коричневые, отблескивали снизу золотыми помпонами. Картины на стенах, кресла с сиденьями в цветочек и выгнутыми ножками, столик — золоченая гравировка по стеклу, на нем стоял серебряный канделябр с семью свечами.

И посреди комнаты — стол, заставленный едой. Джерико, в черных штанах и черной шелковой рубахе с распахнутым воротом, сидя за ним, уже завтракал.

При виде Лесли он приветственно махнул рукой:

— Проходи, садись!

Она подошла, стараясь не слишком заметно сглатывать при виде стоявших на столе яств, и села в кресло. Взглянув поверх ее головы на бритоголового, Джерико кивнул ему на дверь, но тот продолжал стоять.

Джерико усмехнулся и шевельнул ладонью — этот жест без сомнения значил «не бойся, все в порядке». Лишь после этого Лесли услышала удаляющиеся шаги и тихий скрип двери.

— Ешь, не стесняйся, — сказал Джерико. — Я тебе треть яичницы оставил.

Она и не стеснялась, просто в первый момент не могла решить, с чего начать: с яичницы или с пирога. А может, с колбасы?

В конце концов она начала с яичницы, заела ее хлебом с колбасой и несколькими кусками пирога — как оказалось, с мясом. На остальное ее уже не хватило.

Джерико поглядывал на нее чуть ли не по-отечески. Сам он, похоже, наелся раньше и теперь лишь отщипывал по кусочку пирог; увидев, что она больше не ест, спросил:

— Ну что, сыта?

— Да, спасибо, — кивнула Лесли.

— У тебя, наверное, есть ко мне вопросы. Так что давай, спрашивай — покончим с этим побыстрее, — всего минуту назад он был благодушен и любезен, теперь же лицо отвердело и губы жестко поджались.

Лесли понимала, что, хоть он это и предложил, на самом деле ни на какие вопросы ему отвечать не хочется. И все же она не могла не спросить:

— Как получилось, что ты жив?

— Я и не умирал. Просто нашел это место и понял, какие оно дает возможности.

— А что это за место?

— Мы называем его Логово, но когда-то здесь находилась база ВВС США Рио-Лобо. Здания, электричество — все осталось с тех самых пор. Ты, например, сегодня ночевала в бывшей гостинице для командировочных. Но суть даже не в этом, а в том, что здесь, на этой базе находилось одно из самых крупных бензохранилищ на территории Соединенных Штатов. Находилось — и находится до сих пор, и бензина тут хватит еще на пару поколений.

— Ну да?! — вырвалось у Лесли.

— Да, — Джерико улыбнулся, довольный произведенным впечатлением. — И, как я тебе уже сказал, я сразу понял потенциал этого места и решил здесь остаться.

— Но почему Смайти сказал, что ты погиб?!

— Потому что я его об этом попросил. Мне вовсе было не нужно, чтобы ты в один прекрасный день заявилась сюда с младенцем на руках.

— То есть… это все из-за меня? — с ужасом шепотом спросила она.

— Да. Да, в основном из-за тебя. И не смотри на меня так! Я не хотел этого ребенка, мне еще и двадцати не было — какой из меня отец! А ты меня перед фактом поставила. И мало того — от меня начисто отстранилась, будто я пустое место. То тебя тошнит, то ты вечно спишь…

Из коридора внезапно послышался шум и невнятные возгласы.

— Эй, что такое?! — раздраженно обернулся Джерико.

Дверь распахнулась, и в комнату, отмахиваясь от кого-то, оставшегося в коридоре, с топотом влетела давешняя блондинка в коричневом платье. При виде Лесли она на миг перекосилась, но тут же, натянув на лицо веселую улыбку, подбежала к Джерико:

— Что такое?! Я сижу, жду, а ты, оказывается, без меня тут завтракаешь! Чего ты меня не позвал?!

Она хотела выглядеть уверенной, а выглядела жалкой. Теперь, при свете дня, стало видно, что лет ей от силы семнадцать, подол ее бархатного платья помят и испачкан, а ресницы неумело и обильно покрашены сажей.

— Потому что я обсуждаю вопросы, которые не твоего ума дело! — сердито ответил Джерико.

— С ней? — девушка постаралась вложить в этот вопрос полную меру презрения.

— Да, с ней.

Блондинка сморщила носик.

— Она же на чучело похожа!

Обернувшись к двери, Джерико возвысил голос:

— Лео!

На пороге мгновенно обрисовался бритоголовый.

— Убери ее, — приказал Джерико внешне спокойно, но Лесли слишком хорошо помнила его повадки, чтобы не заметить, что у него аж ноздри побелели от злости.

— Пошли! — Лео взял девушку за плечо и потянул к двери.

— Никуда я не пойду! — взвизгнула она, пытаясь вывернуться. — Не тронь меня!

— И больше ее ко мне не пускай, — рявкнул вслед Джерико — раздражение его наконец прорвалось в открытую. — Вообще не пускай, пусть убирается к черту, к себе в поселок! Или на кухню, если ей так больше нравится!

Дверь еще не успела закрыться, а он уже обернулся к Лесли.

— А ты тоже могла бы и получше одеться! Я ведь велел Питу подобрать тебе что-нибудь подходящее…

— Я вчера очень устала, — кротко объяснила Лесли. — Мы с ним договорились, что сегодня вместе выберем, а вчера он принес мне это, — дернула себя за ворот рубахи, — чтобы я в сухое могла переодеться и лечь спать.

— Ну ладно, — остывая, буркнул Джерико. — Так о чем мы говорили? Ах да, о ребенке. Я был уверен, что ты, узнав о моей смерти, вернешься в Форт-Бенсон, к матери. И ты ведь так и сделала, не отрицай! А то, что ребенок родился мертвым — что ж, против судьбы не попрешь.

«Не какой-то там „ребенок“ — а девочка, твоя дочь!» — хотелось огрызнуться Лесли, но вместо этого она лишь сказала:

— Когда я туда пришла, там уже никого не было.

— Ах, вот оно что… теперь все ясно, — он покивал, вроде даже с мимолетным сочувствием, но лицо его тут же вновь сделалось жестким. — В общем, я не собираюсь просить у тебя прощения — я сделал то, что считал нужным. И в конечном итоге оказался прав. Но, — Джерико внезапно улыбнулся той самой обаятельной улыбкой, которую она когда-то так любила, — я очень рад, что сейчас ты здесь, со мной.