Посмеявшись над своим многозначительным пожеланием, сестра тронулась с места.

Наручные часы показывали, что до назначенного времени оставалось двадцать минут.

1978 год. Станция Чхоннянни и прибывший поезд до Чхунчхона. Она и ребята из ее церкви друг за дружкой забрались в вагон. Вся их община старшеклассников cобиралась отправиться на католический съезд «Мариаполи», который проводился в женском университете Сонсим[10] в городе Чхунчхоне. Он возглавлял их группу в качестве сопровождающего. В вагоне мчавшегося поезда она сидела прямо напротив него. На это место ее усадила стеснительная подруга Ханна, которая на тот момент уже была безнадежно влюблена в этого юношу, поэтому ее лицо, обычно довольно флегматичное, заливалось краской всякий раз, когда их взгляды пересекались. Еще до отправления, на станции Чхоннянни, он ненадолго отлучился по делам, вручив свою сумку Ханне, которая тут же покраснела как рак, словно на нее опрокинули бутылку с красным вином. Чувствуя это, подруга в волнении спрашивала: «Михо, у меня все лицо горит, да?» – и из-за переживаний ее лицо алело еще больше. Что до нее, то она видела его впервые. Совсем недавно переехав сюда и присоединившись к группе старшеклассников при католической церкви, она ведать не ведала, что он местный и первый семинарист на районе.

Она до сих пор помнила свои первые ощущения от встречи с ним. И даже по прошествии лет при виде белого одуванчика среди желтых собратьев ей сразу вспоминался его образ. Белый одуванчик, белоснежная льняная скатерть, белая ромашка или белая космея. Большие выразительные глаза и худощавая фигура, подчеркивающая и без того высокий рост. Недаром она сравнивала его с утонченными цветами: от всего его облика веяло изяществом.

Казалось, он не торопился мужать, и, быть может, именно эта его «не вполне созревшая мужественность» подкупала их, девчонок-старшеклассниц, и внушала к нему доверие. Лучившиеся улыбкой глаза и заправленная в черные брюки белая рубаха – непременный атрибут семинаристов – довершали идеальный образ. Большинство парней тогда ходили в джинсах, замызганных кроссовках и с длинными лохмами, поэтому, наверное, его опрятно-подтянутый вид – белая рубашка, черные брюки и черные же туфли вкупе с аккуратной короткой стрижкой – привлек и ее внимание.

Была ли это любовь с первого взгляда? Пожалуй, да. А то зачем бы ей, оказавшейся благодаря подруге прямо напротив, безмолвно сверлить его взглядом, явно пытаясь таким образом привлечь к себе внимание? Теперь-то она понимала, что это было чистой воды обольщение, бесхитростное в своей невинности. И в его глазах ее душа уже прочитала… что он, как и она, понемногу в нее погружается, – они оба постепенно проникались друг другом, как бы становились единой сущностью… И еще она знала, что эта любовь будет достаточно болезненной, чтобы ярчайшей искрой воспламенить ее жажду к литературе. Подумать только, что за ирония судьбы: приблизившись к запретной двери, дать зарок в нее не входить…

В шестнадцать лет внимательное многочасовое исследование своей персоны перед зеркалом убедило ее в том, что пусть нос чуток и подкачал, зато огромными черными глазами вполне можно было гордиться. И близкая подруга Ханна укрепила ее в этом мнении, уверяя, что нос не так уж и плох, но, конечно же, не идет ни в какое сравнение с прелестными глазами. Вот тогда-то и созрело решение: если кто-то из парней ей понравится, она будет пристально в него вглядываться.

Студент первого курса, он был первым, на кого она, старшеклассница, чье тело уже успело сформироваться, целенаправленно устремила взгляд своих прелестных глаз. И ничего не было противоестественного в том, что школьница восхищается симпатичным, статным парнем, а он засматривается на рослую девушку, развитую не по годам. Все необходимые для первой любви условия наличествовали: юный возраст, частое общение и немалое количество щекочущих нервы препятствий, которые лишь балансировали чувства.

И как незнание законов гравитации не мешает человеку прямо стоять на земле, так и они естественным образом, шаг за шагом, все глубже и глубже узнавали друг друга, не имея ни малейшего представления о том, что же их влечет.

6

Барозавр. В холле высился гигантский скелет динозавра. Остановившись возле экспоната, она прочитала: «Динозавр позднеюрского периода. Обитал в Северной Америке и Африке 156–145 миллионов лет назад. Барозавр означает „тяжелый ящер“, длина тела составляла от 23 до 27 метров. Питался листвой деревьев. Своим длинным хвостом из более чем восьмидесяти хрящей отпугивал хищных плотоядных динозавров, хотя отличался смирным от природы нравом».

Ее рассмешило выражение «смирным нравом», сказанное в отношении такого громадного ящера. С раннего утра, а точнее с момента вылета из Кореи, она переосмысливала отрезок времени в сорок лет (целых сорок лет!), а тут – шутка ли – речь о ста пятидесяти миллионах!

Окинув глазами холл, она вновь взглянула на цифры, обозначающие период существования этого древнего великана. Промелькнула мысль: неужто Джени была права, предположив, что место встречи выбрано не случайно и тем самым он действительно хотел сказать, мол, да что там какие-то сорок лет? Сущая ерунда по сравнению со ста пятьюдесятью миллионами!

Тогда и правда это место идеально подходит для рандеву с первой любовью из далекого прошлого. В голове возникли вопросы: «А нужно ли с ним встречаться и имеет ли это какой-либо смысл? И если я спрошу его о былом, ответит ли он? И даже если ответит, что с того?» И следом пришло осознание, что она ничегошеньки о нем не знает.

И тут среди великого множества белокурых, каштановых и черных голов наводнивших холл людей проблеснул, как звезда в грозовом небе, чей-то взгляд; их глаза тотчас встретились. Сомнений не было: это он! По телу как будто пробежал разряд электрического тока, боль пронзила затылок и спустилась по позвоночнику, заставив на мгновение замереть. Похоже, уже какое-то время он приглядывался к ней, но, видимо, разлука в сорок лет удерживала от того, чтобы сразу подойти. Ее губы сложились в улыбку – сказался опыт университетского преподавателя.

Он пошел ей навстречу. В его походке и движениях не чувствовалось скованности, внутреннего напряжения, – напротив, лицо светилось радостью. Профиль соцсети не обманул: он был таким же, как на фото, – подтянутым и мускулистым, как и подобает любителям велоспорта. И пускай волосы чуть поредели, признаков облысения не наблюдалось, как и выпирающего живота. Все это она успела не без удовлетворения отметить про себя, пока он пробирался к ней через толпу.

– Пораньше приехала, – приветливо и непринужденно проговорила она, хотя еще секунду назад думала о том, что сказать человеку, с кем судьба развела