конфликтов. И очень надеюсь, что и сейчас брат даст мне совет, как поступить.

* * *

— Ну, что у тебя опять стряслось? Надеюсь, в этот раз твоя проблема связана с красивой девушкой. Что, угадал? Видел бы ты себя сейчас, братец! Нечего смущаться, давно пора!

— Всё совсем не так! И вообще… Всё плохо… Она в коме. В реанимации. Меня к ней не пускают.

— Тут всё правильно. Ты пока не родственник. Но если кто-то из родственников тебя проведёт…

— Она сирота. У неё нет родственников. Совсем.

— Это хуже. Может, не стоит рваться в реанимацию? Вот переведут её в обычную палату, и тогда…

— Этого может просто не случиться! Она… Она умирает, Андрей!. А я не могу её даже увидеть!

— Всё настолько плохо?

— Ещё хуже!

— Как же ты так?

— Андрей!

— Надо думать! В этой больнице кто-то из ваших проходит практику?

— Да, но их тоже туда не пускают.

— Но возможность найти можно, было бы желание. Тебе надо перевестись туда. А дальше искать подход к персоналу, работающему в реанимации. Думаю, история о большой и светлой любви вполне прокатит, медсёстры обычно очень романтичные особы.

— Думаешь? Но как? Все документы были оформлены заранее, просто так поменять место практики нельзя!

— А если поменяться?

— Всё равно много бумажной волокиты. К тому же… Хотя, областная больница — самый лучший вариант, я его буквально с боем выбил. Так что желающего я, возможно, найду… А вот договориться с руководителем практики…

— Твоё дело — уговорить сокурсника поменяться. А руководителя я беру на себя.

* * *

Ну что сказать, мой брат — мастер уговора и убеждения. Думаю, не зря он выбрал профессию адвоката. Уже на следующий день я пришёл на практику в ту клинику, где лежала Лера. Конечно же, первым делом получил доступную всему медперсоналу инфу о пациентах. Лера пока держалась. Умница! Осталось лишь уговорить медсестёр пустить меня в реанимацию. Тут нельзя спешить, надо действовать продуманно и осторожно. Первым делом пообщался с медсестрами в приёмной. Рассказал, что перевёлся сюда только ради Леры. Правда, пришлось сказать, что мы практически уже женаты, и невеста попала в аварию буквально за день до свадьбы. Так получилось трагичнее. Буквально за пару часов слухи распространились по всей больнице. Я постоянно ловил на себя сочувствующие взгляды персонала. И когда в обед решился попытаться проникнуть в реанимацию, меня встретили там, как родного. Правда, девушки иногда опасливо посматривали на двери ординаторской, но я не зря выбрал именно это время — все врачи, кроме дежурного, сейчас ушли на обед.

— Я понимаю, как тебе должно быть тяжело. Но обнадежить ничем не могу. Состояние Валерии очень тяжёлое.

— Я знаю. Просто дай мне её увидеть. Я должен ей сказать… Кое-что.

— Это так романтично, — пробормотала медсестра смахивая слезу. — Только недолго, пожалуйста.

— Спасибо!

И через минуту я уже входил в палату. А дальше? Что мне делать дальше? Как помочь Лере?

Глава 5

Лера

Он пришёл! Всё-таки нашёл меня в этом огромном городе! Значит… А что это значит? Я всё-равно не смогу поправиться, и в этом мире у нас не может быть никакого будущего. Только боль и горечь потери. Зачем он меня нашёл? Это бесполезно! Он даже не видит меня настоящую. Склонился над кроватью, взяв за руку. Что-то шепчет. А я не могу разобрать слов! Как же так? Он же мне их говорит! И это важно, очень важно! Я должна, должна их услышать!

Я подлетела поближе, буквально прислонившись к нему. Нет, ничего. Тогда, сделав усилие, я нырнула обратно в своё тело. Как темно! Неудобно! Тесно! И… больно… Очень, очень больно! Я с усилием сдержала стон и попыталась сосредоточиться на звуках.

— Я правда боялся… Боялся что-то изменить в своей жизни. Боялся перемен. И только сейчас, почти потеряв тебя, я понял, какую ошибку совершил. Ты нужна мне, Лера. Без тебя каждое утро стало пустым и холодным. Без этой твоей улыбки. И если бы сейчас мы встретились на том перроне, я обязательно бы подошёл к тебе. И сказал бы: «Привет, Принцесса. Меня зовут Данил, и я, похоже, влюбился в твои голубые лучистые глаза, в твою светлую улыбку и эти маленькие, почти незаметные веснушки. Позволь мне быть рядом, без тебя я просто пропаду!» Может быть, это было бы глупо, может быть, ты посмотрела бы на меня, как на дурака, но я думаю, что нет… Ты ответила бы мне: «Конечно!» И мы взялись бы за руки и вместе сели бы в этот вагон. А на следующий день я встретил бы тебя у общежития и отвёз бы на учёбу на своей машине. И тебе не надо было бы переходить эту дорогу. И ты не попала бы в аварию…

Что это он такое придумал? Считает, что каким-то образом виноват в том, что случилось? Но ведь это вовсе не так! Он ни при чём! Надо как-то сказать ему об этом! Объяснить. Успокоить. Но ничего не вышло. Тело меня не слушалось. Да ещё эта трубка во рту… Единственное, что у меня получилось, это застонать. Издать жалобный стон-хрип. При этом я слышала, как начали истошно пищать приборы. Я предприняла ещё одну отчаянную попытку сжать его руку и почувствовала, как снова погружаюсь в черную бездну.

Данил

Стоило мне увидеть её, как все вопросы сразу отпали. Я ясно знал, что я должен сделать. Я должен перестать врать. Ей и, тем более, себе. Я должен сказать ей то, о чём думаю все эти дни. Должен открыть ей свою душу.

Я взял Леру за руку и начал говорить. Наверное я слишком увлёкся и не сразу почувствовал неладное. И лишь пронзительный писк приборов привёл меня в чувство. Я испуганно взглянул на показания. Но не успел ничего сделать. В палату уже вбежала медсестра: «Быстро уходи! Сейчас здесь врачи будут!»

Я выскочил за дверь и бегом покинул отделение. Что я наделал? Своими словами сделал только хуже! Лера умирает, теперь уже по-настоящему! Навсегда!

Спустившись по лестнице на первый этаж, я немного пришёл в себя и тут же побежал обратно. Я должен узнать, смогли ли они вернуть её к жизни! Открыв двери отделения, отметил царивший там переполох. Пробегавшая мимо знакомая медсестра, заметив меня, замахала руками: «Выйди! Жди за дверью! Я выйду, как всё закончится, расскажу. Сейчас нельзя!»

Вернувшись в коридор, сел было на кушетку, но тут же снова вскочил. Чем я могу помочь сейчас?