Скандал замяли, Нурлана тихо уволили. На радость администрации все случилось под конец сезона.

В те годы жертвы изнасилований редко заявляли в полицию. Это спасло Нурлана от срока. А изнасилование несовершеннолетней – это педофилия, тут наказание жестче, и в колонии его бы не пожалели.

Нурлан переехал в другой город, чтобы начать все заново. Спустя годы он преподавал в школе любимый предмет, женился на своей коллеге, родилась дочь. Но с развитием интернета прошлое неотвратимо настигло его. Когда об инциденте узнало его окружение, Нурлана уволили с работы, жена ушла, а дочь прервала с ним всякое общение.

Его называли мразью, педофилом, извращенцем. Ему плевали в лицо незнакомые люди. Нурлан навсегда потерял возможность заниматься любимым делом и закрылся от мира. С тех пор он жил наедине со своим стыдом. Нурлан понимал, что клеймо педофила – на всю жизнь. И был к этому готов, насколько хватало сил…

1 час 10 минут с начала эксперимента

Нурлан с грустью смотрел на старое фото своей дочери, служившее книжной закладкой. Ей скоро пятнадцать. Наверное, уже думает об университете. Нурлан мечтал, чтобы она поступила в МГУ на историка. Она любила слушать папины рассказы про Древний Египет…

Фото выскользнуло из рук и приземлилось под кровать.

Он опустился на колени и достал фотографию. В углу под кроватью заметил ключ-шестигранник для сборки мебели, забытый рабочими. Нурлан оставил ключ на месте, но на всякий случай запомнил.

Наступало время ужина, и Нурлан решился выйти к остальным.

1 час 15 минут с начала эксперимента

Нурлан пришел в кухню. Участники готовили ужин.

Резать овощи пластиковым ножом было крайне неудобно. Татьяна кое-как справилась с помидорами, добавила оливковое масло и специи.

Катя разогревала в микроволновке курицу в сливочном соусе, а Сергей Аркадьевич разливал по бокалам минеральную воду. Наташа развалилась на диване. Без интернета ей было ужасно скучно, но не настолько, чтобы помогать остальным с едой.

Татьяна поставила на стол миску с салатом и взглянула на Наташу.

– Так и будешь сидеть?

– Там помощников хватает, а я готовить не умею…

Рома с энтузиазмом расставлял тарелки на столе и решил вбросить тему для разговора.

– Компания у нас, короче, отличная. Преступники и жертвы… Это интересно. Но чего они добиваются? – Рома указал на камеры под потолком. – Что мы тут глотки друг другу перегрызем?

– Не удивлюсь, – заметил Платон, листавший глянцевый журнал.

– В закрытых пространствах люди могут по-разному себя повести, – сказал Андрей, помогая Кате раскладывать курицу по тарелкам с пастой. Свою тарелку он пропустил, поскольку не ел мясо уже ровно 1 год 9 месяцев и 17 дней, – обычно это плохо заканчивается.

– Да? И чем? – спросил Рома.

Андрей проигнорировал вопрос.

– Ну хорош дуться, нам тут еще две недели сидеть.

Рома вышел в центр комнаты и, как конферансье, обратился к остальным испытуемым:

– Давайте знакомиться! Хоть поймем, кто кому какой нож в спину засадил. Или засадит!

Рома засмеялся, но его никто не поддержал. Он продолжил:

– Я вот, например, Андрюхе жизнь поломал. Каюсь. Был не прав. Я перед ним сто раз уже извинялся, но я не гордый, могу и сто первый.

Рома подошел к Андрею и протянул ему руку в знак примирения:

– Тысячу раз жалел о том, что было. Знаю, Лизку уже не вернуть…

– Хватит! – перебил его Андрей. – Не смей о ней говорить!

– Все, все. Не буду! Просто хотел сказать, что мне жаль.

Андрей зло посмотрел на Рому и отошел, не пожав руки. Но Рома ничуть не смутился.

– Видите? Ему уже полегчало. Мне тоже! Эксперимент работает. Давайте дальше. С Нурланом все понятно. Это, конечно, свинство, братан. Тут все не без греха, но твой – самый паршивый. А вот что у этой сладкой парочки случилось, я чё-то не вкурил… – Рома провел воображаемую линию между Платоном и Катей, но они не спешили с объяснениями.

– Ну выговоритесь, чего вы! Облегчите душу! – не отставал Рома.

– А ты что, психологом заделался? – бросилась на защиту Татьяна. – Чего пристал? Выговорятся, когда захотят.

Платон все еще не понимал, как лучше подступиться к Кате, чтобы она сменила гнев на милость, поэтому решил воспользоваться моментом. Если он попросит прощения при всех, Кате будет неудобно его отшить. Он подошел к ней сзади и виновато произнес:

– Катя… Прости. Я виноват. Мне деньги нужны были. Я не хотел тебя обижать. И про ребенка ничего не знал, честное слово.

Катя, не в силах обернуться, как робот, раскладывала на столе салфетки. Она вот-вот была готова заплакать, но держалась.

– Может, прекратим? – не выдержала Татьяна. – Больше и поговорить не о чем?

– О чем еще говорить? – парировал Рома. – Мы же друг про друга не знаем ни хрена. Кроме того, что друг другу поднасрали. Может, повинимся, поломаем им систему и выйдем отсюда побыстрее. Они же этого ждут?

Сергей Аркадьевич выехал в центр комнаты:

– А я поддерживаю. Я бы хотел услышать что-нибудь от тебя, между прочим, – обратился он к Наташе.

Девушка не сразу поняла, что речь о ней.

– Я тебя не так представлял, – продолжал Сергей Аркадьевич, глядя на нее поверх очков, – пока валялся там, на дороге. А потом в больнице. И дома, в койке. Думал, какой он из себя, этот человек? Молодой ли, старый? – старик замолчал, предоставив Наташе возможность ответить. Она устало закатила глаза.

– Слушай, дед, – ответила она, чувствуя накатившую волну раздражения, – я не специально. Ну было и было. Я так-то тоже пострадала, тачку чужую помяла. Пьяная была, испугалась, ну и уехала. А ты бы не уехал?

Сергей Аркадьевич не мог поверить своим ушам и молча таращился на Наташу. Она тем временем завелась не на шутку:

– Ну что ты хочешь? Чтобы я тебе ноги свои отдала? Мне адвокат сказал: сиди, не рыпайся. Я и не рыпалась! Я потом хотела тебя найти, честно. Но все как-то само собой улеглось.

– Улеглось? Улеглось?!

– Слушай, я ж не дура. Понимаю, тебе хреново. Выйдем отсюда, что-нибудь придумаем. Сиделку тебе найму, хочешь? В отпуск отправлю. В Таиланд! Там такие мастерицы есть – лежачего поднимут.

– Спасибо за заботу, – выдавил из себя старик.

Наташа снова погрузилась в телефон, повисло неловкое молчание.

– Ну вот и поговорили! – взбодрился Рома. – Молодец, Наташка!

Татьяна вдруг заорала на Нурлана через всю комнату:

– Отошел от нее! Быстро!

От неожиданности Катя выронила перечницу.

– Я просто перец попросил, – объяснился Нурлан.

Татьяне было совершенно плевать на его оправдания.

– Отойди от него, девочка. Давай.

Напряжение нарастало.

– Спокойно, спокойно! Расслабьтесь, – дружелюбно произнес Рома, с опаской взглянув в камеры. Он с детства был хорош в разрешении любых конфликтов и, если бы жизнь сложилась иначе, мог бы стать отличным переговорщиком.

Рома встал между Катей и Нурланом, поднял с пола перечницу и протянул здоровяку:

– Держи, мужик.

Из динамиков зазвучала та же музыка, мягкая, уютная, обволакивающая. Катя вышла из ступора.

Андрей первым сел за стол. Все начали рассаживаться, только Татьяна не двигалась с места и сверлила Нурлана взглядом.

– Я потом