идет об антисоциальном расстройстве со сниженной эмпатией – человек совершает преступление сознательно. В этом случае он должен нести уголовную ответственность. Преступник мог контролировать себя.

В кейсе, описанном психологом Бьюдженталем, педофил осознавал свои пристрастия, но искал возможности справиться с ними, не совершал преступлений. Он выбрал страдать, мучиться нереализованными желаниями.

Специалисты дискутируют о том, возможна ли терапия антисоциального расстройства. Пока эксперты сходятся в том, что только добровольное решение о терапии может дать плоды, но требует высокой мотивации.

До сих пор общество не придумало лучшего способа оградить себя от людей с антисоциальным расстройством, чем сажать их в тюрьмы. Можно работать с психозом, поддерживать состояние людей с шизофренией, но не с теми, кого принято называть психопатами.

Психиатры, работающие с серийными убийцами, описывают желание убивать или причинять боль как влечение, внутреннее напряжение, требующее разрядки. Как сильную зависимость, сильнее наркотической. Ради снятия напряжения человек идет убивать. Это первый этап.

На втором этапе происходит борьба мотивов между желанием убивать и страхом наказания, личность подчиняется охоте за жертвой. Влечение часто побеждает. Поэтому важно суровое наказание.

Хотя, если честно, большой вопрос, что страшнее: психиатрическая лечебница или тюрьма? У заключения есть срок, лечение же могут продлевать бесконечно. Только врач может принять решение, выписать человека или нет, опасен ли он для общества или нет. И это большая ответственность для специалиста – выписать пациента, совершившего преступление.

3. Эксперимент Профессора

– В реальности эксперимент Профессора не мог бы существовать по этическим соображениям. Но существует, к примеру, семейная терапия, в которую приходит пара, внутри которой каждый олицетворяет и обидчика, и жертву. Означает ли это, что возможно проработать травму, если попытаться понять своего обидчика и попытаться разглядеть в нем человека?

Да, терапия помогает прийти к прощению. Например, в экзистенциальном анализе говорится о том, что прощение важно для самого человека. Отпуская другого в его вине, он обретает покой.

Но при этом у человека должно быть право не прощать, если он не чувствует в себе готовности сделать это. Прощение против своей воли – это ретравматизация, повторное переживание состояния жертвы.

При этом прощать – не означает смириться со сделанным, не оправдание агрессора. Простить – значит отпустить чувство тяжести, освободиться от связи с другим человеком. Понимание может помочь, но оно не должно приводить к несправедливому отношению к себе. Насилие причиняет ущерб, отнимает что-то важное у человека в физическом или психическом смысле. Если простить означает забыть и сказать «ничего страшного», есть в этом некоторая несправедливость, правда? Ущерб должен быть признан, в идеальном варианте – возмещен.

Интервью предоставлено ООО «Окко».

Кадры из сериала «Калимба»