Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здесь мне впервые встретился человек. Какой-то пожилой крестьянин ехал в деревню на повозке, запряженной ослом. И повозка, и осел, и крестьянин ничем не отличались от своих земных собратьев.
- Добрый день, отец! – крикнул я, помахав крестьянину рукой. – Не в деревню ли едешь?
- Приветствую, уважаемый лох, - ответил старик и остановил повозку.
Меня как обухом по башке саданули. Проклятый Консультант! Ведь сказал же, сволочь, что мой незавидный профиль никто здесь не заметит. Ну, встречусь я с этим говнюком, я ему покажу…
- Что-то не так? – крестьянин перестал улыбаться.
- Нет-нет, отец. Это деревня Мартенек?
- Она самая, уважаемый лох.
- Превосходно, - я скрипнул зубами. – Не подвезешь ли до деревни?
- Охотно, уважаемый… - Старик осекся, поймав мой взгляд. – Десять соверенов.
- А не жирно ли будет?
- Совсем не жирно. А коли жалко денег, топай пешком дальше.
- Прощай, - я понял, что старик задрал цену как минимум в десять раз. Учтем на будущее, что здесь все видят во мне….Язык не поворачивается назвать кого. И при удобном случае попытаются развести. Вот я и не буду таким словом. Пусть едет дальше на своей таратайке. До деревни не так далеко, прогуляюсь без проблем.
Я демонстративно плюнул в дорожную пыль, смерил старика-рвача презрительным взглядом и зашагал к деревне.
Мартенек оказался грязной и убогой деревушкой: дома были глинобитные с соломенными крышами, дворики перед ними были отгорожены от улицы низкими плетнями – курица перепрыгнет.Воздух пропитывал ядреный запах навоза, отбросов, псины и невычищеного свинарника. Кудлатые грязные кабыздохи тявкали на меня едва ли не из-за каждого забора. У домов возились крестьяне – в большинстве молодые крепкие ребята в сермягах и деревянных башмаках, и девушки в холщовых платьях и платках, похожих на детские чепчики. Местный народ показался мне не блещущим красотой – мужчины были низкорослые и широкоплечие, с мрачными неприветливыми физиономиями, женщины мелкие и чернявые. Мое появление было встречено с молчаливым интересом, крестьяне и крестьянки таращились на меня, но заговаривать никто не решался. Тогда я сам решил начать разговор.
- Добрый день, уважаемый, - сказал я коренастому мужику, чинившему плетень. – Это ведь Мартенек, не так ли?
- Мартенек-то Мартенек, - ответил мужик, даже не глянув на меня. – Чего надо-то?
- Что-то смотрю, у вас в полях никто не работает.
- А праздник сегодня, - заявил мужик. – День Землицы-Хранительницы. Нельзя на земле работать.
- Понятно. Я тут ищу одного человека, Жиля Кацбалгера.
- Пять соверенов.
Я с трудом поборол желание как следует врезать этому парню по загривку.
- Один соверен, - предложил я, взяв себя в руки.
- Ладно уж, - крестьянин взял у меня серебряную монету, попробовал на зуб и тут же затолкал ее за щеку. - Толстого Жиля ищешь? Это в корчму идти надыть.
- Понял. А кузнец у вас тут есть?
- А как жа. Кузнец есть.
- Где мне его найти?
- Один соверен.
- Поцелуй меня в зад, - ответил я и пошел искать корчму.
Глава 5 Трактирщик и кузнец
Глава пятая:
Ну и народ! Сплошные хакеры
Корчма располагалась примерно в четверти километра от деревни, у самой дороги – большой сруб с двускатной драночной крышей и просторным двором. Во дворе стояло несколько подвод, а у коновязи мирно жевали сено из яслей с десяток лошадей. В центре двора красовался колодец, но я не отважился напиться из него – ведро на веревке журавля больше напоминало помойную бадью. Тут же играли детишки, грязные как шахтеры после смены. Игра заключалась в том, что детки по очереди швыряли камни в спящего у забора мертвецки пьяного мужика и хлопали в ладоши, когда мужик после удачного попадания начинал издавать разные малоприятные звуки.
Внутри корчмы было темно, чадно, а смесь запахов была такая, что меня чуть не стошнило. Мда, подумал я, не «Макдональдс» и даже не привокзальная закусочная. За длинными скользкими от жира и пролитого пива столами закусывали несколько гостей – по всей видимости, хозяева стоявших во дворе подвод. Вид и запах пищи вполне соответствовал тем мерзким звукам, которые издавали едоки, поглощая свой обед. На меня они даже не глянули. Я им был по барабану. Поискав глазами, я увидел в дальнем углу что-то вроде барной стойки, а за ней – тучного мужчину с шикарными бакенбардами а-ля самодержец Александр Второй.
- Что нужно? – осведомился мужчина, когда я подошел к стойке. – Поесть? Выпить? Комнату?
- Ни то, ни другое, ни третье, - сказал я, хотя мне очень хотелось есть и пить. – Я сын Пертинакса.
- Того самого Пертинакса? – Глазки толстяка сверкнули в полутьме. – Старины Пертинакса из Рокара? Давненько я про него не слышал, клянусь Бессмертными. Как он поживает?
- Он умер.
- Печально. Но это жизнь. Все там будем.
- Он просил передать тебе это, - я протянул толстяку письмо папаши Пертинакса. – Прочти его.
- Хм! – Толстяк пробежал письмо глазами и внезапно швырнул его на полную углей жаровню. Я даже вскрикнул, увидев это. Письмо вспыхнуло и в несколько секунд сгорело дотла, добавив к царящей в корчме вони едкий смрад горелой кожи.
- Было письмецо, и нет письмеца, - ухмыльнулся толстяк. – Что дальше?
- Я жду, когда ты отдашь мне деньги.
- Какие деньги?
- О которых говорится в письме.
- В каком письме? – Толстяк самодовольно хихикнул. – Покажи мне письмо.
- Слушай, ты, наволочка с говном, - прорычал я, обходя стойку и приближаясь к трактирщику, - если ты вздумал меня кинуть, я тебе…
- Ладно, ладно, успокойся, я пошутил, - затараторил трактирщик, отступая к большим бочкам в углу. – Шуток что ли не понимаешь?
- Хреновые шутки не понимаю. И бью за них фейсы до получения однородной синей массы.
- Ишь ты, горячий какой лошок попался! Не кипятись, парень. Отдам