ему деликатностью возмущался в полный голос, перебирая всех провинившихся. Рвал фразы и без стеснения шёл по головам. Всё что угодно, лишь бы не признавать факт, и без того известный всем присутствующим, – каша ему в глотку ну никак не лезла.

Лефевр, как наиболее учудивший накануне, без особенного энтузиазма ковырял в тарелке.

– Твою через телегу, когда же ты уже навернёшься, так что б мозги на место стали?! Это ж додуматься надо было, залезть на чужую яблоню. ЧУЖУЮ! Тебе наших мало? Их же целых э-э.… две! – помедлив, отсчитал под столом пальцы глава семейства. – И не смей возражать! Кто после меня будет поднимать хозяйство?

Нагнувшись ещё сильнее, Лефевр окончательно уткнулся в тарелку. Ничего нового или заслуживающего внимания он не услышал.

– Марта, ты хоть на него повлияй!

Лицо женщины по-прежнему не выражало ничего, кроме суетливого благодушия. Чуть развернувшись, она со всё тем же выражением разложила оставшееся. Подавившись, Ивес, совершенно такого не ожидавший, взглянул на тарелку округлившимися, точно пара шиллингов, глазами.

– Хорошее утро, не правда ли?

Самый обычный завтрак, который всего-навсего нужно было переждать, не привлекая к себе особенного внимания. Единственное, что сегодня пришлось вытерпеть Зое, пока мать кропотала у огня, это весьма банальное заявление, что она «впустую ест свой хлеб»! Из чего следовал вывод, что хлеба ей нужно давать поменьше, зато побольше каши. Вот, хотя бы из тарелки отца. С оставшейся половиной Ивес, в конце концов, расправился сам.

– Па-ап!

– Чего? – глава дома разом оттяпал треть мягкого бока горбушки. – Ах да…

– Ты ничего не съел! – Ещё не подумала, но уже нашлась Зое. – Живот не заболит на пустой-то желудок?

– Он у меня уже болит на пустой желудок! – отрезал мужчина.

Как же плохо быть младшей! Когда она вырастит, никогда-никогда не будет есть каши!

«Вот именно! НИКОГДА НЕ БУДУ!»

Как и планировалось, главным развлечением нового дня стали прятки. Судьёй вызвался Ланс. Парень шестнадцати лет, работающий на мельнице и уже давно вышедший из возраста беззаботных игр. Мальчишки смотрели на него как на бога. Он был взрослым. Ребятня глядела на Ланса снизу вверх, он же сам ни о чём не думал, никаких делений не проводил, и в свободное время стругал себе свистульки, у ограды, в тени раскидистых ветвей яблони.

«Ещё одно. Никогда!.. Никогда не стану ханжой[1], когда выросту. Как Ланс буду». Так уже давно решила для себя Зое. Но с тех пор прошёл уже месяц, так что она редко вспоминала об этом.

Раз. Два-а. Три!

Мальчишки и девчонки рыбками разлетелись кто куда, занимая проверенные и известные лишь им закоулки. Неизменная тренога – обзор, безопасность и близость. Каждому своё, в зависимости от личных предпочтений. С точки зрения Зое, идеальным вариантом являлась небольшая низинка за оградой, где, прикрывшись хрустящим сеном, можно было затаиться. Рискованно и открыто, но зато решалось всё и сразу. Либо увидят, либо нет.

Только не в этот раз! Всем назло и всем на удивление, девчонка прошла чуть дальше, по усыпанному листьями двору к яблоне.[2] Зацепившись за приглянувшийся ещё накануне сук, она подтянулась. Лёгкий треск и шелест листьев. Ланс лишь ухмыльнулся. Он всё так же как ни в чём не бывало резал дерево сточенным под угол лезвием. Меж покачивающей и зеленеющей листвы девчонка с парой косичек полностью затерялась, став полнокровной частью картины. И почему она не взбиралась сюда раньше? Скрытая даже от самых цепких глаз. Неудивительно, что Рин[3] ничего не заметил, внимательно огляделся, перед тем как сделать хотя бы шаг от столбика ограды. Он чуть отстранился и тут же рванул обратно, ударив открытой ладонью по скверно обструганному дереву.

– За Бода, – без особого энтузиазма заявил он, и на лице отразилась свойственная опыту скука.

Ещё бы! Это повторялось из раза в раз. И снова новое, и вновь неудачное место. На сей раз здоровяк залёг за погребом, притом лежал он лицом вверх и заложив руки за голову, ничуть не заботясь о том, что его видно. Рин тем же манером пошёл дальше, кругляш же присел на бревно рядом с Лансем.

Похлопав по холщовой ткани, он протянул парню горбушку:

– Будешь?

Ланс ничего против не имел. Хлеб был ещё мягким, корка хрустящей. Какая ещё горбушка могла найтись у сына мельника?

– Скажи честно, ты хоть старался?

– А зачем? – и не подумал скрывать Бод. – Это и так интересно.

Когда-то, высказав всё, что надумал за день, отец упомянул до кучи, что, взобравшись на дерево, можно различить горы. Потом ты, конечно, сорвёшься, а лекаря не найти, но горы. Горы! Зое жутко хотелось поднять взгляд, но сейчас она не могла позволить себе подобной слабости.

Второй найденной была Манон, девчонка постарше и пышнее, тут же подсевшая к Лансу. Ну и Фарбис следом. Асс всё не показывался.

«Фью-ти фью!»

Холм погреба, сквозь камни которого проросла трава. Пень с лозинкой, в который упёрся обветшавший и ставший непригодным кусок ограды. Аромат ветра. Новая жизнь – это яблоня, молодая и гибкая, проросла между сопревших прутиков, и жёлтые, ломкие прошлогодние листья осели вокруг.

«Фью-ти фью».

Поднявшись, взгляд подметил птичку в стелящихся по холму ветвях. Маленькая серенькая птичка со свистящим голосом и большим жёлтым глазом. Нервничая, Зое начала ёрзать, сидя верхом на ветви и крутя головой, будто галка, высматривающая, где бы что стащить. Случайность, которая была щедро вознаграждена. Зашелестели листья отодвигаемой ветви. Бузина слева вновь дёрнулась. Совсем немного, не смотри Зое в этот момент в ту сторону и не заметила бы, но она смотрела. Точно не Пепин. Тот слишком высок и долговяз, чтобы двигаться столь незаметно, кто же в таком случае?

«Вот он». Ещё не увидев и рукава, но уже определившись, Зое напружинилась, запечатляя в молодом и податливом разуме каждое перемещение противника. Это был Асс. Осторожный сверх меры, он позволил себе показаться, лишь когда Рин сровнялся с ивой. Едва слышно хрустнула ветка. Свои способности к бегу мальчишка не переоценивал и потому не бросился к заветному столбу, не побежал, как сделала бы Зое, а гуськом перешёл за холм, в сравнительную безопасность.

Воспоминания:

– От кого я это слышу?! От прачки. Все видели, как ты стирала бельё на пирсе, – разорялся Асс ещё недавно.

На что Зое ответила:

– А ты, значит, не стираешь? Столько времени в нестираном ходишь?

Элементарный вопрос, на который она дала столь же элементарный ответ.