занимаемся наёмничеством и в ближайшее время собирались найти себе место, которое можно назвать домом, возможно, завести семью. Короче, мы хотим вступить в вашу гвардию, если вам ещё нужны люди? — высказался Шершень и с ожиданием уставился на меня, как и два его товарища.

— Почему вы решились на это? — спросил я.

— Мы долго наблюдали за вами и пришли к выводу, что вы — человек чести и очень порядочны, помимо этого, вы не боитесь сражаться наравне с нами, не пытались прикрыться нами, хотя это прописано в контракте. Да и возраст уже не тот, хочется завести семью, а сделать это можно, только присоединившись к сильному роду. Вот мы и решили предложить вам нашу службу.

— Хорошо, готов вас взять на испытательный срок в один год. Окончательное решение будет принимать глава моей гвардии, Хмурый Виктор Степанович. Сейчас вернётся мой секретарь, и вы подадите ей свои документы, а я завизирую их в канцелярии, — ответил я. Да, это могли быть подосланные шпионы, хотя их наём был чистой случайностью, но я уже успел убедиться в их квалификации, и лучших солдат мне не найти.

— Благодарю, господин, — ответил Шершень и отошёл в сторону.

Дождавшись, когда вернётся Наталья, мы отправились в городское управление по делам аристократов. Оформление всех документов не заняло много времени, так как люди графа Суворова уже обо всём договорились. Небольшая заминка вышла только из-за необходимости внести в список гвардейцев фамилии моих телохранителей. Но и тут сильных проблем не возникло. У них была действующая лицензия на охранную деятельность и на наёмничество, а это существенно упрощало все процедуры. Найми я стороннего человека, и одним днём регистрация не окончилась бы, а так подтверждать их квалификацию не было необходимости.

Закончив оформление, мы выехали в гостиницу, где в холле меня ждал сюрприз в виде разгневанного графа, его сына и десятка гвардейцев этого графа.

Как только вошёл в холл на первом этаже в сопровождении телохранителей, сразу понял, что эта небольшая толпа по мою душу.

— Граф Авров? — спросил пожилой мужчина, преградивший мне дорогу, как только я направился к лифту.

— С кем имею честь разговаривать? — задал встречный вопрос.

— Граф Широков, вы напали на моего сына и серьёзно ранили его, я требую от вас компенсацию и лечение.

— Требуете? Похоже, вы не совсем понимаете, что произошло между вашим сыном и мной, не знаю, какую версию вам рассказали, но дело обстояло следующим образом. У меня было свидание с графиней Орловой, которое попыталась испортить Её Императорское Высочество, Александра Фёдоровна. В момент словесной перепалки появился ваш сын и напал на меня, используя магию, хотя в тот момент, я находился с подавителем магии на руке. Если взять в расчёт тот факт, что мой род имеет статус вымирающего, подлое нападение, даже вне рамок дуэли, является серьёзнейшим нарушением законов Российской империи. Если мы сейчас не уладим этот неприятный инцидент с попыткой моего убийства, сделанного в публичном месте при большом стечении свидетелей, то я буду вынужден обратиться в Высокий суд чести и потребовать процедуры Забвения в отношении вашего рода. Можете связаться с принцессой или графиней Орловой, они подтвердят всё произошедшее, — ответил я, смотря прямо в глаза собеседника и выпустив немного свою ауру.

— Но он выполнял приказ принцессы, — попытался возразить граф.

— Я там находился, и принцесса не отдавала приказа убить меня или вообще напасть. То, что ваш сын так привольно трактовал её просьбу, это его дело и ваше, как главы рода. Вы должны знать, что в отношении вымирающих родов, где остаётся только один наследник, мужского пола, запрещены даже дуэли, а нападения, да ещё необоснованные с целью убить, жестоко наказываются. Поверьте, даже принцесса не будет врать, если дело дойдёт о суда чести, а помимо принцессы и меня, там была ещё и графиня Орлова. Выиграть дело в суде, не составит никакого труда, — произнёс я, не отводя взгляда.

Граф опустил взгляд, не выдержав давления, занервничал и в итоге выдавил из себя поморщившись,

— Чего вы хотите, граф?

— Один миллион рублей на счёт моего рода до конца сегодняшнего вечера как компенсацию в качестве попытки покушения, — ответил я.

— Да вы охренели, граф? — возмутился Широков.

— Согласен, одного миллиона мало, два миллиона, или завтра с утра будет подано заявление на вашего сына и на ваш род в Высокий суд Чести. После этого дешевле, чем пятьюдесятью миллионами вы не отделаетесь.

— Хорошо, я согласен, два миллиона в течение часа поступят на ваш счёт, — с трудом выговорил граф.

— Ну вот и ладно, спасибо, что сэкономили моё время, всего счастливого, — ответил я и, развернувшись, направился к лифтам.

— Стойте, граф, а как же мой сын? Вы обязаны его вылечить, — возмутился граф.

— Обратитесь к целителю, я не лекарь и не целитель, у меня другое направление магии, — ухмыльнувшись, ответил ему, собираясь пройти дальше.

Граф оказался смышлёным и сразу понял, в чём дело.

— Сколько? — устало произнёс он.

— Только ради просьбы принцессы, всего сто тысяч, брать больше я с вас не стану, и будет хорошо, если вы вычтите эти деньги из содержания своего сына, чтобы в будущем он подумал, как подставлять свой род, ведь вы ещё легко отделись, пострадай тогда моя спутница, вы бы деньгами не отделались, я уничтожил бы ваш род, — ответил графу и, развернувшись к парню, осмотрел его, пытаясь вспомнить, как разблокировать каналы.

— Наталья, мне потребуются две иглы или шпильки, — попросил я.

Девушка сразу поняла, что от неё требуется, и вынула две иголки из-под воротника с намотанными нитками. Так делают обычно, собираясь в дорогу, чтобы иметь под рукой иголку с ниткой.

— А ты запасливая, — улыбнувшись, сказал я и, убрав нитки, зажёг на пальце небольшой огонёк, раскалив кончики игл.

Подойдя к стоявшему парню, пока тот не понял, что сейчас буду делать, вонзил две иглы, одну в локоть, а вторую в плечо, в места, где проходили энергетические узлы.

— Ай, — вскрикнул мой пациент.

— Не дёргайся, а то без руки останешься, — прислушавшись к себе, сказал я.

Выждав десять секунд, я снял подавитель с руки, после чего выдернул в начале иглу из плеча, а потом и из локтя.

— Попробуй зажечь маленький огонёк на ладони, только маленький, — приказал я.

Парень, морщась,