— Нужен, Милка, очень нужен, как говорится, зверь бежит, и прямо на ловца. А почему, моя заботливая, ты хотела меня предостеречь?

— Да ну его в задницу, от него одни неприятности. А тут еще эта повешенная… Но как ты мог пройти незамеченным? Не с неба же ты свалился?

— А почему бы и нет? Я давно говорил, что твой муж ангел, только ты не верила.

— Слушай, ангел, а что это от тебя, как от стервятника, тухлятиной воняет, словно ты неделю не вылезал из помойных баков?

— Издержки производства, дорогая, всякая профессия имеет свой запах. Помыться, конечно, не мешает, но прежде посмотри на эту фотографию и прокомментируй. — На стол лег снимок, уворованный мною из личных вещей Дениса Виноградова. — Что скажешь? Я не слышу твоих восторженных воплей.

— А с какой стати я буду вопить? Ну, раскопал ты портрет вчерашней висельницы, и что с того? Лучше бы ты принес мне денег, чтобы купить отцу антикварные часы. А ее фотографию в состоянии найти и милиция. Ну и воняет же от тебя, любезный супруг.

— Кому не нравится — может не нюхать, и вообще, иди открой дверь, не иначе к нам пожаловал околоточный Оленин.

— А я тебя, Константин Иванович, и сам разыскиваю, — прямо с порога начал пузатый коротышка. — Что тут у вас происходит? Сначала бомбят квартиру, потом над вами находят повесившуюся женщину, а я обо всем об этом узнаю в последнюю очередь. Почему так происходит?

— Потому что надо лучше работать, капитан Оленин.

— Обижаешь. Я хотел спросить строго конфиденциально: что это за женщина?

— Я и сам не знаю… А теперь чисто по-дружески хочу презентовать маленький сюрприз. Ты любишь сюрпризы?

— Получать их из твоих рук довольно-таки опасно, себе дороже встанет.

— А ты рискни, и мы выпьем шампанское.

— Ну если так… Что там у тебя, давай не томи.

— Так за ним еще сходить надо.

— Я же на службе…

— На чердак сходить. У тебя фонарик есть? А то я свой одолжу, только с возвратом.

— Без проблем. А что там на чердаке?

— Это же сюрприз. Сам узнаешь, не маленький.

— Чердак-то большой, где именно?

— Нос до Киева доведет. У тебя как с обонянием?

— Не жалуюсь, анашу за версту чую.

— Тогда действуй, только не вздумай притащить свои гостинцы сюда.

Пока он отсутствовал, я постелил на стол газету и вытряхнул на нее содержимое пакета, любезно предоставленного мне толстушкой. Под едкие замечания жены, вооружившись пинцетом, приступил к изучению мусора. Кроме трех консервных банок, мое богатство состояло из пустой пачки «Мальборо», двух надкусанных, засохших кусков хлеба, коробочки из-под сыра и множества окурков. Не густо, конечно, но и этого приобретения пока для меня хватало. Аккуратно рассортировав свои трофеи по разным мешочкам, я сделал соответствующие записи и уже хотел идти к Оленину, когда он появился сам.

— Ну ты даешь, Иваныч! — брезгливо передергивая плечами, возмутился он. — Ну и шуточки у тебя! Мог бы сразу все сказать, я бы вызвал группу, а не топтался бы там лишний раз. Не портил бы следы.

— Вот тебе раз! — удивился я. — А кто же это все нашел? Кто обнаружил? Не кто иной, как доблестный капитан Оленин. Я так думаю. А посему попрошу меня в это дело не вмешивать. Я предпочитаю оставаться в тени, мне чужой славы не надо.

— Мне тоже те чердачные окорочка и тушка без надобности, у меня и без того проблем хватает, а теперь опять бегай по квартирам, вынюхивай, выспрашивай. Один вред от тебя, Гончаров, — усаживаясь напротив, сердито засопел участковый. — И зачем только ты их откопал, лежали бы себе, никому не мешали, а тут на тебе! Как ты их вычислил? Уж не сам ли свежевал?

— Послушай, Федорович, времени у нас мало, шутить будем потом. Как ни крути, а с этим делом тебе рано или поздно все равно пришлось бы столкнуться, а так я дарю тебе не просто труп. А в придачу показываю тебе квартирку, где его сварганили. Что ты на это скажешь?

— Ну если так, то с меня причитается, — сразу оживился коротышка. — А ты уверен в том, что не ошибаешься?

— На девяносто девять процентов. След из этой квартиры привел меня на чердак и ткнул носом в чемодан и сумку. Правда, я их не открывал…

— Уверяю, ты ничего не потерял. В чемодане лежат руки и ноги, в спортивной сумке туловище, а вот тыкву я не нашел, может, куда закатилась.

— Найдется. Фрагменты тела подлежат идентификации?

— По-моему, да.

— Особые приметы есть?

— Откуда мне знать, я те куски мяса не перекладывал. На то есть специалисты. Но кто будет его опознавать?

— Ты слишком много хочешь, но если между нами, то есть у меня на примете один человечек. Об этом поговорим позже. Ты мне скажи, доволен ли подарком?

— Да ну тебя к дьяволу, скажешь тоже.

— Вижу, что доволен, а взамен я прошу немногого. Во-первых, оставить меня в тени, во-вторых, узнать, что за баба повесилась в нашем подъезде, и, наконец, третье: смотри сюда. — Из своей новоиспеченной коллекции я извлек кусок засохшего хлеба. — Смотри внимательно на след от зубов. У человека, откусившего эту краюху, между верхними резцами внушительная щель. Соображаешь?

— Соображаю. Прикажешь мне ходить по улицам и задирать прохожим верхние губы?

— Ты плохо соображаешь, Оленин. В квартире, куда ты сейчас пойдешь, собрано несколько ведер мусора и пищевых остатков. Твоя задача при их осмотре обнаружить прикус, идентичный этому. И паче таковой отыщется, попросту его слямзить.

— Да ты что, ведь заметят.

— Не волнуйся, там их немерено. Но это не все. Если отыщется голова, вот только тогда отверни верхнюю губу и посмотри зубы. У меня все, удачной тебе карьеры.

— Погоди, а адрес? Ты обещал стукануть хату.

— Ах да, совсем забыл. Угловой подъезд, девятый этаж, двухкомнатная квартира. Хозяйка — Гладышева Валерия Ивановна, но, по моему мнению, она к этому делу не имеет никакого отношения. Просто сдавала хату, а сама появлялась в ней крайне редко. Я передал всю известную мне информацию, а от тебя буду ждать ответов. Теперь вызывай орлов и отправляйся к Гладышевой. Нет, нет, не с моего телефона.

Лежа в ванне, я попытался представить, что же произошло и как мне связать притухший расчлененный труп на чердаке со свежей леди, решившей свести счеты с жизнью в нашем подъезде. То, что она повесилась или ее повесили недавно, я был уверен, потому что, когда ее снимали, тело было мягким и податливым. Трупное окоченение еще не наступило. Что меня в ней особенно поразило, так это свежий макияж. Красилась она совсем недавно, так что версия о насильственной смерти была довольно сомнительна. Задушить бабу и при этом не размазать у нее по морде всю палитру — задача довольна сложная даже для профессионального палача. Впрочем, зачем гадать? Наверняка ее уже вскрыли, и мне нужно просто позвонить в судмедэкспертизу разлюбезному сизому носу, если он еще окончательно не утонул в спирте. Но это чуть позже, после ванны, а пока стоит задуматься над возможным тандемом Виноградова со Стригуном. Но как тут думать, когда я даже не знаю, кого обнаружил на чердаке. То ли это Денис, то ли сам Стригун, а может быть, и ни тот и ни другой, а третье, пока неизвестное мне лицо.