В 1353 году Сулейман-паша, сын Орхана, переправился через Геллеспонт с войском османов, чтобы вступить во владение крепостью, обещанной Орхану и носившей название Цимпе. Крепость находилась на полуострове между Галлиполи и Эгейским морем. Вскоре после его прибытия землетрясение разрушило часть стен Галлиполи. Сулейман быстро овладел и этой крепостью. После восстановления стен крепости он привез сюда из Азии первую группу османских поселенцев. После этого на землях беглых христианских хозяев, под началом мусульманских беев стали быстро появляться подобные колонии. Беи были братьями по оружию Орхана, считавшими его не столько своим господином, сколько объединяющей их силой и вдохновляющим примером. Их большие личные армии должны были обеспечить прочные основы нового Османского государства в Европе. Тем временем местные жители-греки в разных провинциях искали убежища в крепостях и городах, где их оставили в покое в обмен на добровольное подчинение.

Так начиналась оккупация, продвигающаяся в западном направлении и распространявшая в Европу общество гази с открытыми границами, а также навязывающая землям Византии новый османский образ жизни. Позади быстро двигающегося авангарда, рыскавшего далеко вперед и по сторонам с целью блокирования дорог, уничтожения урожаев и создания обстановки общего экономического хаоса, главные силы османов основывали все новые поселения анатолийских турок вдоль важнейших направлений движения войск и по долинам четырех рек, ведущих к Дунаю. Но на первых порах армия не проникала в горные районы, где нашла прибежище большая часть местного населения. В этом неустойчивом балканском обществе оккупантам оказывалось лишь сравнительно слабое сопротивление. Братства дервишей основывали приюты, которые должны были служить ядром новых турецких деревень. Мусульманские беи на контролируемых ими землях устанавливали с крестьянами-христианами новые отношения, что сводилось к своего рода социальной революции. Они вытеснили класс наследственных землевладельцев, не важно, греческого или латинского происхождения, который до этого угнетал и эксплуатировал свое феодальное крестьянство. Вместо этого османы установили более свободную и непрямую форму контроля, беря с крестьян налоги ограниченных размеров и отменив действовавший ранее принцип неоплаченного труда. Дело в том, что по османскому праву они были не землевладельцами, а ответственными посредниками между крестьянством и султаном, который владел всей землей, завоеванной или приобретенной иным способом.

Таким образом, в данный период социальной и политической фрагментации Византийской империи османы заменили децентрализацию сильной системой централизованного государственного контроля. По мере продолжения оккупации местные христианские землевладельцы на землях, граничащих с захваченными османами территориями, стали признавать власть султана, в качестве его вассалов выплачивая ему небольшую ежегодную дань как знак подчинения исламскому государству. С самого начала это государство установило в отношении христиан лояльную политику, тем самым гарантируя, что крестьянство не присоединится к своим феодальным господам в сопротивлении вражеской оккупации, а по сути поощряя крестьян бунтовать против них. Балканский крестьянин вскоре понял, что мусульманское завоевание повлекло за собой его освобожде ние от феодальной власти христиан, многообразные вымогательства и злоупотребления которой становились все более тяжелыми с расширением монастырских земель. Теперь же османизация давала крестьянству ранее невиданные выгоды. Как писал один французский путешественник более позднего времени, «страна в безопасности, и нет сообщений о бандитах или разбойниках с большой дороги» — это больше, чем можно было бы сказать в то время о других государствах христианского мира.

На этой начальной стадии османы контролировали большую часть Галлиполийского полуострова и европейское побережье Мраморного моря, вплоть до мыса, расположенного всего в нескольких милях от Константинополя. Кантакузин, положение которого становилось все более ненадежным, упрекал Орхана в несоблюдении договоренностей и предлагал выкупить Цимпе за десять тысяч дукатов. Орхан, понимая, что может вновь захватить эту крепость в любое время, отдал ее в обмен на выкуп. Но он твердо отказался уступить Галлиполи, стены которого, как он настаивал, пали перед ним не благодаря силе его оружия, но по воле Аллаха. Вести дальнейшие переговоры Орхан отказался. Османские турки, которым помог Божий промысел, пришли, чтобы остаться.

Кантакузин был полностью дискредитирован. За рубежом христианские страны Балкан — Сербия и Болгария — отказали ему в просьбе поддержать империю. Таким, как резко ответил царь Болгарии, был заслуженный итог его нечестивого союза с турками. Пусть византийцы сами сражаются со штормом. «Если турки выступят против нас, — добавил он, — мы будем знать, как защитить себя». Жители Константинополя поднялись против Иоанна Кантакузина, заперли его во дворце и призвали Иоанна Палеолога. Публично осужденный и обвиненный в желании сдать город османам, он не видел иного выхода, кроме отречения от престола и ухода в монастырь в Мистре, что недалеко от Спарты. Там, под именем Иоасафа, Кантакузин провел оставшиеся тридцать лет жизни, написав выдающуюся историю своего времени.

Сулейман-паша все больше расширял свои завоевания и практику создания колониальных поселений, захватив Димотику и отрезав Константинополь от Адрианополя путем оккупации Чорлу. Эта иммиграция почти не встретила сопротивления со стороны местных жителей — греков, равно как и войск императора Иоанна Палеолога, который на поверку оказался столь же зависим от благосклонности османов, как и Иоанн Кантакузин. И в действительности его ожидало даже худшее унижение. Когда в 1357 году его племянник Халил, сын Орхана и Феодоры, был взят в плен пиратами, султан потребовал от императора, чтобы тот отправился в Фокею и освободил его. Таким образом, пока силы османов продвигались вперед во Фракии, император осаждал Фокею. По возвращении в Константинополь Иоанн Палеолог получил приказ Орхана лично продолжить руководить осадой и снова отправился к Фокее, но по пути встретил собственный флот, который оставил осаду, и император не смог убедить моряков вернуться. И он попросил Орхана освободить его от выполнения задачи, которая оказалась свыше его сил.

Орхан, став сюзереном императора Византии, упорствовал в своем требовании. В 1359 году Иоанн V отправился к нему в Скутари — вассал, надеющийся разжалобить своего сюзерена. Султан продиктовал императору мирный договор, по которому тот соглашался уплатить половину выкупа за его сына и фактически принял статус-кво во Фракии. По освобождении Халила император должен был отдать ему в жены свою десятилетнюю дочь. Император вернулся по велению Орхана в Фокею, выплатил большой выкуп и доставил Халила в Никею, где отпраздновали его обручение с христианской принцессой, сопровождавшееся соответствующими мусульманскими празднествами. Подобно тому как Иоанн Кантакузин привел османов в Европу в качестве солдат, так и его соперник Иоанн Палеолог согласился на их дальнейшее пребывание в качестве поселенцев.

Орхан умер в 1359 году. Его старший сын, Сулейман, погиб годом раньше, упав с лошади во время соколиной охоты на Галлиполийском полуострове. Его младший сын наследовал Орхану под именем Мурада I. Орхан, этот второй по счету из трех османских «отцов-основателей», добился поставленных целей в меньшей мере за счет воинского мастерства и в большей — за счет своего дара дипломата. После завершения преобразования своего государства в «нацию» он вступил в Европу, имея современную армию, но используя ее силу не напрямую, а лишь косвенно, в качестве аргумента в переговорах. Столкнувшись со слабым раздробленным противником, он действовал без излишней горячности, с образцовым терпением и прирожденным искусством истинного мастера манипуляции и интриги. Таковы были фундаментальные основы Османской империи, созданной в Европе.