Вопросы посыпались со всех сторон как из рога изобилия, я еле успевала отвечать. Стёпа замер, начал недоверчиво осматриваться, и поняв, что вокруг него одни особи женского пола расслабился. А потом началась вакханалия. Девушки гладили его брали на ручки, целовали в носик, чесали пузико. А мой енот-извращенец, кайфовал, особенно когда руки девушек спускались по животику вниз. При этом сам енот, невзначай, клал свои лапки на грудь девушек и при этом еще и язык высовывал. Кошмар, вот вроде не я приучила зверька к такому, а стыдно было мне. Надо заканчивать этот вертеп.

— Девушки извините, но Стёпе пора на обследование. — ловко выхватив своего полосатика из женских рук отправилась на выход. Сзади послышались вздохи сожаления. Но в этот момент в столовую вошел Артём и вздохи сожаления сменились восторженными. Артём, заметив меня направился в мою сторону.

— Привет, моя Алёнушка, — громко сказал этот ловелас, подойдя ко мне, и аккуратно заправляя прядь моих волос за ухо. — Ты же помнишь, что должна мне свидание? — В столовой повисла звенящая тишина. Такое ощущение, что все оборудование разом выключилось, мухи приземлились, люди отложили вилки, а повара половники. Я спиной почувствовала любопытные взгляды со всех сторон и ненавидящие от практиканток. Еще бы, енота унесла, любимого куратора увела. Надо срочно ретироваться.

— Привет, Артём, извини, мне надо срочно к Ольге Петровне, итак, уже задержалась пока кормила Стёпу. — Скороговоркой выпалила я, и обогнув Тёму, припустила к выходу. Вдогонку летели его слова:

— Алёна, ты что имя ему дала? Нельзя давать имя, когда даешь имя привязываешься. А тебе его готовить к жизни в естественной среда.

Но я не слушала, а лишь торопилась быстрее уйти, прожигающие мою спину взгляды придавали скорости. Или, может, скорости придавали те мысленные пинки, которые щедро отвешивали мне практикантки. В голове была одна мысль — бежать!

Жертва науки

В кабинет Ольги Петровны я влетела, чуть не сшибив с ног её ассистентку Ирину.

— Алёна, что за пожар случился? — Ольга Петровна сняла очки и встала из-за стола. Увидев у меня в руках енота, она обеспокоенно спросила. — Алёночка, что-то стряслось с енотом? Когда его вчера забирал Артём, все было в порядке.

— Нет, со Степаном всё хорошо. — Поспешно выпалила я. — Просто… — Как сказать, что сбежала от разгневанных поклонниц Артёма, я не знала.

— Что просто? Говори уже, не тяни. — Правда, и чего стушевалась то, сейчас расскажу о девиантном¹ поведении енота и всё. Про Артёма, свидание и студенток Ольге Петровне знать не надо.

— Понимаете, Ольга Петровна, у меня возникло одно подозрение, связанное с прошлым нашего найдёныша. Мне неловко об этом говорить.

— Алёна, что там могут быть за скелеты в шкафу у обычного енота? Давай уже выкладывай все карты на стол. Не тяни кота за хвост. — Ну, я и выложила.

— Да уж! — Только и смогла выдать Ольга Петровна, дослушав мой рассказ. Она, конечно, известный ветеринарный врач с большим опытом, но всё же женщина старой советской формации. И смотреть, как заслуженный работник Московского зоопарка идёт розовыми пятнами смущения, вызванными моим рассказом, было даже забавно. Но отдать должное Ольге Петровне, она быстро взяла себя в руки.

— Алёна, давай мы сначала осмотрим нашего многострадального пациента и проверим, как поживают его раны телесные. А потом решим, что делать с ранами духовными. Неси его в смотровую. Кстати, ты сказала Степан? Ему подходит. — Ольга Петровна улыбнулась, открыла дверь в смежный кабинет и вошла. Я проследовала за ней, чуть не выронив свою тяжёлую ношу. На диету что ли его посадить? Когда Стёпа увидел стол и ремни фиксаторы, он начал вырываться, но подоспевшая Ирина помогла мне закрепить упирающегося енота на столе. Стёпа смотрел на меня как на предательницу и отчаянно дёргался.

— Ну, глупенький, успокойся. Это чтобы ты не навредил нам и себе. Всё будет хорошо. Ольга Петровна только посмотрит. — Но Степан продолжал недовольно пыхтеть и старался перекусить ремни

— Ну что, мой лохматый пациент, давай приступим к осмотру. — После этих слов Ольга Петровна начала осматривать все места, где ещё вчера были рваные раны, а сегодня она их с трудом нашла.

— Ох Степан, всем бы моим пациентам такую регенерацию, как у тебя. Кстати, Алёночка, ты не думала, что это была бы хорошая тема для твоей диссертации? Удивительный метаболизм этого енота, может дать много ответов и значительно расширить возможности современной медицины.

— Ольга Петровна, вы прям зрите в корень. Да я уже подумала об этом и хотела с вами посоветоваться.

— Ну со своей стороны я всячески помогу и поддержу. Ты молодая, тебе и разгадывать тайну этого енота, а у меня не те годы.

— Ну, о чем вы говорите, вы еще ого-го!

— Нет, Алёнушка, моё время было раньше, а сейчас пора уступать дорогу молодым. Ты же знаешь, я не из тех ископаемых, которые будут держаться до последнего в учёном совете на тёплых местах. Так, ну вроде всё у нашего красавчика хорошо. Сейчас измерим температуру, возьмём кровь на анализ и пойдём рентген делать.

— Нам бы ещё проверить его на паразитов, а то он живёт со мной, и не хочется оказаться у доктора с деликатной проблемой. — Смущённо сказала я.

— Да просто прогоним ему глистов для профилактики, — отмахнулась Ольга Петровна. А Степан посмотрел на меня вопросительно-настороженным взглядом.

— Ну, думаю анализ все-таки надо сделать. — Твердо сказала я. Не имею желания проводить и себе профилактику. Ольга Петровна коротко кивнула.

Ирина принесла вакуумные пробирки и специальную систему с иглой. Стёпа с честью сдал кровь, даже не вздрогнув. А вот дальше мы приступили к измерению температуры. Изначально енот не обратил внимания на небольшую пластиковую палочку, с которой к нему подошла Ирина, но потом, когда зверек понял, что задумала эта коварная женщина он начал дёргаться, вертеть упитанной попой, не давая подступиться к своей пятой точке. Общими усилиями, всё-таки прижали его к столу, Ирина всунула градусник. И тут началось. Стёпа так истошно орал, что сбежалась половина коридора, выяснить, что происходит с несчастным существом. Картина, конечно, была презабавная, две женщины еле удерживали одного енота, пристегнутого к столу, а третья измеряла ректально ему температуру. При этом енот орал и дёргался так, как будто его режут без наркоза. Народу в смотровом кабинете становилось всё больше. Енот уже не орал, а надрывно всхлипывал. Казалось, ещё немного и он заговорит человеческим голосом, выразив всю степень своего возмущения исключительно матом. И когда раздался заветный писк градусника, а Ирина его извлекла, все дружно выдохнули, причём не