бога где-то глубоко в душе, но и от всяческой чертовщины предпочитают держаться подальше. А магия разве не от лукавого? Если доктор свободно говорит о магии, то, возможно, она здесь не запрещена. А вдруг и той религии, в уважении к которой я выросла, здесь тоже нет.

А может быть, я попала в сказку? Где ещё есть замки, телеги и вера в драконов? Это бы решило множество моих вопросов.

Голова идёт кругом. Шишка на голове, которую я окрестила перепелиным яйцом, начинает пульсировать жуткой болью. Я впервые с момента переноса в этот мир ощутила боль в голове.

Возможно, у меня сотрясение, а я ещё придумала решать философские вопросы. Вот только любопытство показывает свой лисий носик. Узнать бы ещё, какая магия мне доступна.

– Молли, что, правда, я владею магией? – спрашиваю я шёпотом у служанки, она лишь кивает в ответ.

Я, повинуясь бессознательному импульсу, решительно направляюсь к красавчику милорду. Безумству храбрых поём мы песню, и я храбрая до отчаяния.

– Леди Катриона, вы что творите? – взрывается негодованием Молли, её кудряшки, выбившиеся из-под чепчика, подрагивают в такт словам. – Доктор, это всё ваши бредни. У клана Макхью осталась только миледи, а вы и её хотите погубить.

Её аж трясёт, как она взвинчена. Полная грудь вздымается под лёгкой пелеринкой. Шумное дыхание и сквозняки развевают лёгкую накидку, оставляя на обозрение выдающиеся достоинства её фигуры. Доктор шумно сглатывает.

– Вы слышите меня? – Молли повышает голос на доктора, уперев руки в бока. Её глаза метают молнии, а доктор не отрывает от неё взгляда. – Доктор?

– А? Что? – приходит он в себя, отрываясь от разглядывания прелестей служанки.

– Я повторяю, что я не дам убить хозяйку магией, – грозно говорит она.

– Но милорд тогда, вероятнее всего, умрёт, – беспомощный перед напором Молли, говорит доктор.

– Если выбирать, то пусть лучше умрёт незнакомец, чем леди Катриона, – резко отвечает Молли. Она непреклонна в своём желании сохранить для клана госпожу.

Судя по её реакции, знает она о магии хозяйки гораздо больше, чем говорит доктору.

– Тогда я снимаю с себя всякую ответственность, – поднимаясь произносит доктор с негодованием. – Я удаляюсь. Если милорду станет хуже, посылайте за мной.

Для него важнее всего жизнь пациента. А я не его пациент, а значит, либо помогаю, либо не представляю для него интереса.

– Господин Вейн, – повторяю я за Молли его фамилию, – вам нет нужды уезжать. Я распоряжусь, чтобы вам выделили лучшую гостевую комнату.

Он важно кивает и выходит вслед за Молли.

Я же обтираю лицо, шею, грудь милорда оставленным доктором раствором. Райтон не реагирует. Я, испугавшись, что он покинул этот мир, прикладываю ушко к его груди. Еле-еле улавливаю стук его сердца, которое бьётся с частотой на счёт три.

Я словно прилипаю к нему. Хочу подняться, но какая-то неведомая мне сила удерживает меня на милорде. Не могу сказать, что мне это неприятно, но всё же хотелось бы обниматься не с бесчувственным больным, а с живым милордом Арганте.

От него начинает исходить тепло. Меня словно вместе с ним погружают в кокон. Исчезает комната, затем замок и весь мир. Я кружусь в его объятиях где-то в невесомости. Лёгкость, с которой начиналось наше погружение, уходит, и на тело наваливается свинцовая тяжесть. Я уже не могу парить, я падаю в темноту. Ещё немного, и разобьюсь о скалы Драконьего перевала.

Милорда нигде нет. На каком кругу кружения нас разлучили?

Меня принимает в свои сладкие объятия тьма. Нет ничего ни горя, ни разочарования. Только покой и тишина. Я не чувствую тела, не ощущаю ударов сердца, не слышу желаний души. Я растворилась во тьме и мне так хорошо, что я не хочу возвращаться.

Глава 9

– Леди Катриона, очнитесь, – слышу я откуда-то издалека испуганный голос Молли. Всё-таки она, несмотря на свой молодой возраст, поведением напоминает «мамочку». Носится со мной, как курица с яйцом, квохчет, заботится. Что ни говори, но для человека, который отродясь не видел никакой заботы, Молли – дар богов.

– Это вы виноваты, доктор, со своей просьбой, – причитает она, легонько похлопывая меня по щекам. – У хозяйки отзывчивое сердце и она всё-таки начала лечить этого пришлого, не заботясь о своём клане.

Да, как я могу заботиться о клане, мысленно возражаю ей я, когда никого из них не знаю. Милорд сейчас кажется более родным, чем непонятный клан.

– Глупости болтаешь, – огрызается доктор, и я ощущаю влажную тряпочку на лбу, перемещающуюся на глаза, подбородок. Доктор Вейн верен себе и примочкам в качестве универсального лекарства. – Ты же видела, что их окружило, словно кокон, серебристое сияние. И ни дотронуться до них, ни окрикнуть. Поверь мне, Молли, лечебная магия не такая.

– Тогда что это? – не отстаёт Молли и в её голосе слышится неподдельная забота о моём благополучии.

Чтобы прекратить бессмысленное препирательство, а Молли сможет довести доктора до белого каления, я в ней не сомневаюсь, пытаюсь встать, но кроме стона, у меня ничего не выходит.

– Ваше счастье, доктор, что она очнулась, – нешуточно угрожает Молли, – оставить клан без предводителя – это…

Она от возмущения никак не может подобрать нужные слова. Меня же волнует золотистый кокон, который оплёл нас с Райтоном. Что за колдовские штучки? А вдруг он нас соединил навеки, а я не в курсе.

Пора выходить из забытья и пытать доктора вопросами, но доктор меняет мои планы неожиданным выпадом:

– Молли, опять говоришь глупость, миледи никогда не стать во главе клана Макхью.

– Это ещё почему? – грозно наступает на него Молли, а я смотрю на их противостояние сквозь ресницы. Оказывается, когда ты лежишь, прекрасный обзор.

– Она женщина, – говорит он таким тоном, словно выплёвывает какую-то гадость, по недоразумению попавшую в рот.

– Леди Катриона вдова главы клана Макхью, – с гордостью произносит, будто это она леди Катриона, а не я. – В клане нет ни одного подходящего мужчины, чтобы возглавить нас.

– Это не аргумент, – отмахивается доктор Вейн.

– Да неужели? Вспомните-ка королеву Гвендолин, которая стала во главе страны, – наседает со своей правотой Молли, – а она, между прочим, даже не вдова была.

– У королевы была другая ситуация, – упрямится доктор, – либо монастырь, либо мятеж. И, строго говоря, она была регентом при несовершеннолетнем короле Кейноре.

Я не хочу больше слушать экскурс в историю государства, меня больше волнует моя история с магией. Приходит пора «воскреснуть», и я издаю страдальческий стон.

Ко мне тут же бросается Молли, бормоча нелестные слова в адрес доктора Вейна.

– Что со мной? – говорю вроде бы нормально, но из