искоркой озорства. Мягкие, почти детские черты лица вызывали умиление. Необычного кроя платье, расшитое красными, синими и золотыми узорами выгодно подчёркивало стройность её фигуры. Её тело…

— Ну, молодёжь? Чего слюни пускаем? — язвительно обратился рассказчик к недорослям, разинувшим рты. — Это вообще-то, не эротический роман. А потому увольте меня от подробных описаний тела жены ворсы. Сами как-нибудь всё нужное представите. Я лишь могу подтвердить, что эта женщина была потрясающе красива той юной наивной красотой, которая заставляет любого нормального мужчину защищать её и выполнять все её желания. Но при всём при этом жена ворсы была ещё очень умна. Говорят, редкостное сочетание.

Недоросли дружно шмыгнули носами и уставились на стоящее в центре стола блюдо с остатками картошки. Рассказчик же, хмыкнув, продолжил.

* * *

Жена ворсы, конечно же, не была Йомой. Где ж на каждого лешего йом напасёшься? Ворса-то почитай в каждом лесу свой имеется. А Йома была одна-единственная на белом свете. Вот и приходилось ворсам как-то решать проблему с размножением собственными средствами. А проблема была, потому что в семьях ворс испокон веков рождались только мальчики. Но решалась она очень просто. Если ворсе приглянулась какая-нибудь девочка из человеческого рода, он её умыкал. Девочки в те давние времена в лес по грибы, по ягоды летом ходили чуть ли не каждый день. Так что выбор был отменный. Ну, а там — слюбится — не слюбится — как получится. У людей меж собой тоже не всегда всё складывается. А вот у нашего ворсы хорошо получилось. И свидетельством тому было пять счастливых мордашек, сидящих на лавке за столом.

А дело было так. Ворсе понравилась симпатичная синеглазая девочка из народа морт. Девочке понравился этот ворса-здоровяк, хоть и лысый, но зато с весёлым характером. Он её даже не воровал. Просто уговорил. Правда, не сразу. Больше месяца они тайно встречались в лесу. Ворса целыми днями показывал ей разные диковинные чудеса, пока полтора десятка белок собирали в две громадные корзины самые отборные грибы и орехи. Не могла же девчонка сказать дома: «Ах, мама, извините, я сегодня с лешим гуляла, грибов набрать не успела!» Нет. За тот осенний месяц синеглазая стала передовиком неолитического собирательства. Но это длилось не долго. Девчонку так интересовал волшебный мир, что она сама увязалась за лешим и согласилась на его галантное предложение руки и сердца… Точнее печени. Народ морт полагал, что самым главным органом человека является печень. Так вот, ворса девичьей печени пришёлся по нраву. И она (девочка, конечно, а не печень) не прогадала. С помощью заветных травок и колдовства леший продлил ей молодость и жизнь. Впереди у них был ещё целый век счастья, если какой беды не случится. Он научил её гадать, исцелять, волховать и даже с некоторыми зверями разговаривать. Теперь она была настоящим шаманом. Хоть диплом выдавай. Или, на худой конец, грамоту… берестяную.

Утром, когда хозяин ушёл осматривать свои лесные угодья, жена раскинула гадальные кости, подышала над конопляным варевом. Ударила в бубен и… узнала много интересного.

Сейчас она шла навстречу мужу и гостю в своём лучшем одеянии, в блеске молодости и красоты, неся в руках вместительную золотую чашу с мёдом.

Нет. Это была не медовуха. Это был настоящий пчелиный мёд. А чем ещё, по-вашему, нужно встречать настоящего медведя?

— Милости просим, дорогой гость! — произнесла хозяйка. — Наш дом отныне твой дом. Отведай-ка с дорожки мёду густого.

Жена ворсы поклонилась и протянула чашу медведю. Медведь слегка засмущался, но встал на задние лапы, а передними взял чашу и пробасил:

— Благодарю, хозяюшка. Мир вашему дому и процветание.

Затем он в один присест вылакал мёд, облизав чашу внутри языком.

Ворса усмехнулся, глядя на эту картину, и бросил, проходя к детям:

— Не стесняйся, Волосатый. Проходи к столу. Перекусим.

— Волосатый? — резко обернулась к мужу хозяйка.

— А что?

— Хм… Ты что же, дорогой? Не узнал, кого привёл в дом?

— В смысле? Ты что? Волосатого не узнаёшь? Это же он, — ответил хозяин.

Но тут же, будто спохватившись, уже неуверенно добавил:

— Только почему-то разговаривать научился…

— Эх, ворса, ворса, — сокрушённо покачала головой хозяйка, — погубит когда-нибудь тебя твоя беспечность. Где ж ты видел медведей, говорящих по-человечески? Было у меня нынче видение, что придёт к нам в дом один из Великих в зверином обличии. И что должен ты, ворса, оказать ему помощь всю, что в твоих силах, ибо трижды сей Великий спасёт тебя. Причём дважды это должно случиться ещё при моей жизни. И вот что же я вижу? Стоит в моём доме медведь, говорящий по-человечьи. Учёный и учтивый. А ты говоришь, будто спас он тебя.

Хозяйка обернулась к медведю и, улыбнувшись, произнесла:

— Проходи к столу, о, Великий! Прости мужа моего неразумного. Не признал он тебя.

Немая сцена.

Ворса, который добрался до скамьи и успел на неё приземлиться, теперь пытался встать, но почему-то застыл в полусогнутом состоянии. Видимо, он не мог решить, что ему делать. То ли вытянуться в струнку перед богом, посетившим его дом, то ли скрыть своё прежнее неведение и остаться сидеть. Эта борьба мыслей зафиксировалась на его лице в виде открытого рта и расширенных в изумлении глаз.

У медведя от неожиданности услышанного подкосились ноги, и он сел на пол, разинув рот и по-прежнему держа в лапах золотую чашу.

Хозяйка, в полупоклоне, слегка повернув на бок голову, загадочно глядела на медведя.

Завершали картину пять разинутых ртов и пять пар горящих глаз, с восторгом глядевших на странного гостя.

Вдоволь насладившись произведённым эффектом, хозяйка вдруг всплеснула руками:

— Да что ж у порога-то стоять? Проходи, гостюшка, проходи к столу!

Она ловко забрала у медведя чашу и словно веретено завертелась между очагом и обеденным столом.

Медведь на лавку садиться не стал. Он просто сел у стола, положив передние лапы на скатерть. Рост у Волосатого был такой, что его макушка была вровень с макушкой сидящего за столом лешего. Ворса, кстати, решил всё-таки не вставать. Когда медведь устраивался у стола, леший негромко сказал:

— Прости, Великий, не узнал…

Волосатый склонил голову, пристально рассматривая свои лапы и пробормотал:

— Не переживай. Я этого тоже не знал.

Затем он пристально взглянул прямо в глаза ворсы и всё также в полголоса произнёс:

— Поговорить надо. Ты мне поможешь?

Леший стал совсем бледным и торжественно-серьёзным:

— Моя жена в предсказаниях никогда не ошибается. Я твой должник. И я весь твой.

— Всё так и будет. Но сначала давайте пообедаем, — прошуршал у них над