Вместе с тем в Соединенных Штатах раздаются такие заявления: «Раз мы отказались от прежней системы ПРО, то мы должны создать еще что-то более серьезное, даже если новая система и не будет устраивать Россию».

Настораживает и то, что Збигнев Бжезинский, всегда выступавший за гегемонию США и снижение влияния России, поддержал решение Обамы. На первый взгляд, это странно, потому что Бжезинский всегда поддерживал антироссийские решения. Но это только на первый взгляд. На самом деле Бжезинский и политики его типа рассчитывали, что Польша и восточноевропейские страны получат стратегическую компенсацию. И не только в виде зенитных комплексов «Патриот». Они надеются на то, что на территории Польши будут созданы американские военные базы, появятся американские военнослужащие и что будут разработаны т. н. «планы возможной реакции на российское вторжение» в Восточную Европу. Логика здесь такова: вместо неработающей системы ПРО, которую предполагалось развернуть лишь в 2013–2015 годах, США уже в ближайшее время, в порядке компенсации, обеспечат свое военное присутствие в Польше, а то и в Болгарии и Румынии.

Визит Хиллари Клинтон сохраняющихся вопросов не прояснил. Вместе с тем госсекретарь подтвердила, что Соединенные Штаты не будут читать нам лекции по поводу внутренней политики, не будут вмешиваться в наши внутренние дела и не будут размещать ПРО на территории Грузии. Таким образом, администрация Обамы сняла с повестки дня те моменты, которые в наибольшей степени отравляли отношения между Москвой и Вашингтоном и особенно раздражали российское руководство. За счет этого администрация сохранила позитивную динамику отношений, но не дала ответ на те серьезные вопросы, от которых зависит будущее российско-американских отношений.

Интервью с Сергеем Лавровым 27 марта 2010 года

А.К. Пушков: В мае 2002 года в Москве Путин и Буш подписали Московский договоре о сокращении наступательных потенциалов. Договор, по общему мнению, был в основном символический: никаких реальных сокращений он не предусматривал. Зато он создавал иллюзию прогресса в отношениях между Россией и США. Как вы прокомментируете с этой точки зрения и как оцениваете с точки зрения безопасности России Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений?

С.В. Лавров: Договор, как вы знаете, был впервые упомянут задолго до прихода в Белый дом администрации Обамы. Мы заранее неоднократно ставили перед администрацией Дж. Буша вопрос о необходимости начать работу над новым договором на замену Договора о СНВ, срок действия которого истек в декабре 2009 года. Администрация Дж. Буша на это реагировала, я сказал бы, достаточно легкомысленно. Поэтому тот энтузиазм, с которым администрация Обамы обратилась к проблематике стратегической стабильности и сокращению стратегических наступательных вооружений, мы активно приветствовали.

Сейчас, по прошествии полугода, Договор готов, соответствующий Протокол также готов. Считаю это великим делом, потому что в рекордные сроки была завершена колоссальная работа. Что касается существа Договора, то он опирается на принцип полной паритетности сторон, не содержит каких-либо односторонних преимуществ для Соединенных Штатов или для Российской Федерации и впервые устанавливает беспрецедентно низкие уровни стратегических наступательных вооружений. Также впервые этот Договор устанавливает «потолки» не только для стратегических ядерных носителей, но и для тех носителей стратегического характера, которые будут оснащаться неядерными боеголовками, а такая работа в Соединенных Штатах ведется. Поэтому было крайне важно зафиксировать ограничители и на эти виды вооружений. Они включены в общие цифровые параметры.

Еще одна важнейшая составная часть этого Договора — это признание взаимосвязи между стратегическими наступательными и стратегическими оборонительными вооружениями. Поскольку нынешний Договор в отличие от своего предшественника разрабатывался в условиях, когда Соединенные Штаты уже вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны, это было принципиально важно сделать. Такая взаимосвязь в юридической форме в Договоре и в Протоколе к нему отражена.

Отвечая на Ваш вопрос о том, задумывался ли этот Договор только для того, чтобы придать какой-то смысл «перезагрузке», — мой ответ — нет. Он, прежде всего, необходим для того, чтобы повысить степень стратегической стабильности в мире и приблизиться к тому моменту, когда и другие ядерные державы должны будут подключиться к процессу ограничения стратегических наступательных вооружений.

А.К. Пушков: Приведет ли нынешний Договор к согласию США ограничить себе свободу рук в области создания системы противоракетной обороны?

С.В. Лавров: Думаю, что нет. Мы не можем запретить Соединенным Штатам заниматься разработками в области противоракетной обороны, но взаимосвязь этих разработок с количеством и качеством стратегических наступательных вооружений в этом Договоре будет четко зафиксирована.

Договор и все обязательства, которые в этом Договоре содержатся, имеют силу лишь в контексте тех уровней, которые сейчас присутствуют в сфере стратегических оборонительных систем. Это касается и Соединенных Штатов, и Российской Федерации. Нарушение этих уровней, естественно, позволит той стороне, которая эти нарушения зафиксировала, принять собственное решение о том, как дальше быть со стратегическими наступательными системами. Ничто в этом Договоре не содержит положений, которые облегчали бы Соединенным Штатам разработку такой противоракетной обороны, которая создавала бы риски для Российской Федерации.

А.К. Пушков: Не станет ли принятие санкций по Ирану повторением иракского сценария, когда дело закончилось войной?

С.В. Лавров: Ситуации все-таки отличаются, причем существенно. Прежде всего, с точки зрения позиций, которые занимало в свое время прежнее иракское руководство и которые занимает сейчас руководство Ирана. Дело в том, что Ирак сотрудничал с международными инспекциями, проводившимися по решению Совета Безопасности ООН экспертами МАГАТЭ и специальной комиссией ООН по разоружению Ирака. Ирак допускал эти инспекции к себе и ответил на все их вопросы.

Страны, которые, как выясняется сейчас, еще задолго до начала военных действий против Ирака договорились о том, что нанесут удары по режиму Ирака, просто эту информацию международных инспекторов игнорировали, хотя она докладывалась в Совет Безопасности ООН, непредвзято настроенным членам которого было очевидно, что никакого оружия массового поражения в Ираке не существует. Когда США и Великобритания попытались, несмотря на эти четко изложенные выводы, уговорить Совет Безопасности принять резолюцию, разрешающую бомбить Ирак, они такой поддержки не получили и поэтому начали одностороннюю акцию. Ее итоги нам всем хорошо известны. Мы их сейчас «расхлебываем» сообща, потому что волны нестабильности пошли по всему Ближнему Востоку.

Что касается Ирана, то в том-то и проблема сейчас, почему нельзя исключать, что придется вновь рассматривать эту ситуацию в Совете Безопасности, что Иран не до конца сотрудничает с МАГАТЭ. В этом отличие.