Журналистка прерывает его рассказ:

Как долго самолет падал с неба? Одну минуту? Пять? Я думаю о том, что должен был чувствовать Уилл, и меня опять начинает тошнить, да так, что я едва успеваю добежать до раковины.

Клэр дотягивается до пульта и выключает звук. Я стою, крепко держась за столешницу и уставившись на поцарапанное дно раковины, в ожидании, пока мой желудок успокоится, и думаю: «И что теперь? Что, черт возьми, мне теперь делать?» Я слышу, как за моей спиной Клэр шарит по кухне, заглядывая в шкафы, как с характерным звуком открывается и закрывается дверца холодильника. Она возвращается с пачкой крекеров и бутылкой воды:

– Вот. Вода холодная, так что пейте потихоньку.

Не обращая на нее внимания, я обхожу стол и падаю на табурет, стоящий с другой стороны.

– Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. – Клэр смотрит на меня вопросительно. – Стадии принятия неизбежного горя по Кюблер-Росс. Я явно нахожусь на этапе отрицания, потому что случившееся кажется мне бессмыслицей. Как может человек, направляющийся в Орландо, очутиться в самолете, следующем на запад? Разве что конференцию перенесли в Сиэтл или произошло что-то в этом духе?

Клэр пожимает плечами, но по ней не скажешь, что она в чем-то сомневается. Если я, возможно, и нахожусь в стадии отрицания, то Клэр точно нет. Хотя она и не говорит этого в слух, но верит утверждению представителей «Либерти эйрлайнс», что Уилл – один из тех 179 несчастных, чьи разорванные на куски тела разбросаны по кукурузному полю где-то в Миссури.

– Этого просто не может быть. Уилл сказал бы мне об этом, но он говорил только про Орландо. Вот только сегодня утром он стоял на том самом месте, где сейчас стоите вы, и говорил о том, как он ненавидит этот город. Жару, пробки и эти чертовы тематические парки на каждом углу. – Я качаю головой, от отчаяния мой голос звучит все громче. – На него столько всего навалилось, может, он просто не знал, что конференцию перенесли в другой отель. Возможно, все это время бродил по раскаленным улицам Орландо, пытаясь отыскать это новое место. Но почему он тогда мне не перезванивает?

Клэр молчит.

Я прикрываю глаза, сердце бьется рывками, внутри бушует настоящий ураган эмоций. Что мне делать? Кому звонить? Мое первое побуждение – позвонить Уиллу, как я это делаю всякий раз, когда сталкиваюсь с проблемой, которую не могу разрешить самостоятельно. Его методичный ум обладает способностью видеть вещи иначе, чем я, и он почти всегда находит путь к решению.

– Тебе стоило бы заняться разработкой приложения, – сказала я ему однажды после того, как он помог мне составить программу по информированию о вреде наркотиков и алкоголя на весь семестр. – Ты мог бы заработать целое состояние. А приложение назвать «Что скажет Уилл?».

Он хлопнул в ладоши и улыбнулся моей самой любимой улыбкой.

– Сейчас он говорит, что ты прелестна и что ты должна подойти и поцеловать меня.

Я прижимаю ладони к губам и говорю себе, что надо успокоиться и подумать. Должен быть кто-то, кто скажет мне, что все это просто какое-то грандиозное недоразумение.

– Джессика! – Я спрыгиваю с табурета и бросаюсь к телефону, стоявшему на зарядке рядом с микроволновкой. – Джессика знает, где он. Она знает, куда перенесли конференцию.

– Кто это Джессика?

– Помощница Уилла. – Я набираю номер, который знаю наизусть, повернувшись к Клэр спиной, чтобы не видеть, как она вздергивает брови, как отводит взгляд, кусая губы. Она не хочет огорчать меня, так же как Тед.

– «Эппсек консалтинг», меня зовут Джессика. Слушаю вас.

– Джессика, это Айрис Гриффит. Вы не…

– Айрис? Я думала, вы уехали в отпуск.

Ее слова звучат так неожиданно, что мне нужно несколько секунд, чтобы прийти в себя. Джессика, возможно, мастерски умеет отвечать на звонки и координировать расписание нескольких безалаберных технарей, но все же у нее голова, а не компьютер.

– М-м-м, нет. Почему вы так решили?

– Потому что вы собирались на Майанскую Ривьеру делать ребеночка. Уилл показывал мне фотографии отеля, выглядит потря… – Она замолкает на полуслове и судорожно вздыхает. – О господи, Айрис, я, должно быть, что-то напутала. Наверно, посмотрела не на ту неделю.

Я знаю, о чем думает Джессика. Она думает, что он там с другой женщиной. Но даже если она права, пускай. Что, если Уилл жив и сейчас валяется где-то на пляже в Мексике? На пару секунд в груди вновь загорается надежда, но быстро гаснет, когда я понимаю, что это невозможно. Уилл никогда бы не стал меня обманывать, но даже если и так, то Мексика – последнее место, куда бы мог отправиться мой ненавидящий жару муж. Скорее это был бы круиз на Аляску.

– Он не может быть в Мексике, – произношу я, просто чтобы унять дрожь в голосе и скрыть за любезным тоном нарастающее отчаяние. – Он один из докладчиков на конференции по информационной безопасности, помните?

– Какой конференции?

Я таращу глаза. Кто вообще взял на работу эту женщину?

– Которая проходит в Орландо.

– Подождите. Я ничего не понимаю. Он что, не в Мексике?

И тут я выхожу из себя. Набрав в грудь побольше воздуха, я кричу в телефон так, что в горле начинает саднить:

– Я не знаю, Джессика! Я, черт возьми, не знаю, где Уилл! В этом-то вся и проблема!

Воцаряется тишина, молчит Клэр за моей спиной, а Джессика на другом конце провода. От этой тишины у меня звенит в ушах. Я знаю, что мне следует извиниться, но рыдания душат меня, и я буквально захлебываюсь словами:

– Они… Они говорят, Уилл был в том самолете, который разбился этим утром, но этого не может быть. Он летел в Орландо. Скажите мне, что он в Орландо.

– О боже. Я видела новости, но мне и в голову не пришло, Айрис. Я не знала.

– Пожалуйста. Просто помогите мне найти Уилла.

– Ну конечно. – Джессика на секунду замолкает, я слышу, как она щелкает по клавиатуре. – Я совершенно уверена, что не заказывала для него билет на сегодня, но у меня есть доступ к его счетам от авиакомпаний. Еще раз, какой авиакомпании принадлежал разбившийся самолет?

– «Либерти эйрлайнс», рейс 23.

Снова повисает тишина, прерываемая постукиванием клавиатуры.

– О'кей, я вошла. Давайте посмотрим… Рейс номер 23, вы сказали?

Я ставлю локти на стол, подпираю голову рукой, изо всех сил зажмуриваюсь и начинаю молиться.

– Да.