– Извини, Джеральд, я не расслышала. Что тебя беспокоит? – переспросила я, ухватившись одновременно за конец фразы и за стену, чтоб не потерять равновесие.

– Я говорю, Амелия, в разговоре с директором меня кое-что насторожило. Он сказал, их выбор пал на тебя в основном по одной причине: оказывается, ты у нас прирожденный пловец. А теперь, Милли, поправь меня, если я ошибаюсь: не ты ли так боялась воды, что отказалась рекламировать у «Долфина» их ванны?

Я закусила губу.

– А учитывая, что из тебя прирожденная пловчиха, как из меня агент Роберта де Ниро, я, надо признаться, сильно удивился, когда услышал о твоих занятиях серфингом с двух лет.

– С трех, – автоматически поправила его я.

– Неужели? Знаешь, дорогая, твои слова для меня полная неожиданность. Я и не подозревал о твоих скрытых талантах.

Кажется, это не комплимент.

– Правда, директор сказал, что ты выглядела как настоящая серфингистка с этими, как их… – Джеральд слегка прокашлялся, – выгоревшими на солнце волосами и загорелой кожей. – В словах Джеральда звучал вопрос. – Бог знает, о чем ты думала, Милли, но я надеюсь, ты понимаешь, у фильма небольшой бюджет и они не смогут нанять дублерш и каскадеров. То есть основное в этой картине: главная героиня должна уметь плавать лучше Флиппера.[4]

– Ты уверен? – хрипло переспросила я.

– О да, на сто процентов.

От ужаса тазовые мышцы сжались с невероятной силой, и я не удивилась бы, обнаружив в ближайшее время, что вновь стала девственницей.

– Конечно, я очень рад за тебя, Амелия, – в голосе Джеральда появилась суровость, – но хочется быть уверенным, что когда в июне начнутся съемки фильма, ты будешь к ним готова.

Я нервно кивнула. Понимаю, это не самый лучший способ общения по телефону, но в тот момент меня охватила настоящая паника. В июне? Значит, осталось всего четыре месяца. Как же я смогу научиться хорошо плавать и кататься на доске за такой короткий срок, да еще и выучить свою роль?

Мне и четырех лет не хватило бы на то, чтобы отбросить страх и отдать себя на милость океану. Или, если уж на то пошло, хотя бы переплыть бассейн. Неужели для сюжета картины это умение так важно?

– Короче, – безжалостным тоном продолжил Джеральд, – если к концу июня ты не превратишься в женский вариант Дункана Гудхью,[5]то вылетишь из проекта быстрее, чем успеешь сказать: «Я врушка».

В этом я не сомневалась ни секунды.

– Так что, милая, хочу дать тебе дельный совет: дуй в магазин, покупай себе нарукавники, доску и иди в бассейн учиться плавать, для начала хотя бы по-собачьи. На карту поставлена репутация агентства. Не подведи меня.

– Не беспокойся, Джеральд, я тебя не подведу, – успела я крикнуть в трубку, перед тем как услышать долгие гудки. Да, пожалуй, «беспокойство» не совсем то слово, которое подходило для сложившейся ситуации. Скорее речь шла о панике. Ах, Милли, ну во что ты опять ввязалась?

– Не хочу этого говорить, но я тебя предупреждала, – пожала плечами Фай, пытаясь открыть бутылку дорогущего шампанского (угощала, конечно, Фиона).

– Ну почему люди всегда так говорят, а сами ждут не дождутся, когда можно позлорадствовать, – проворчала я, пытаясь ускользнуть от Фионы, направившей в мою сторону бутылку, словно пистолет.

– Вот только не надо злиться. Я посоветовала тебе превратиться в девушку с пляжа, а не изображать из себя русалку.

– Дай бутылку, пока ты не выбила мне пробкой глаз. – Я выхватила из рук Фай шампанское и, аккуратно его откупорив, наполнила пенящейся жидкостью изящные бокалы. – Не знаю, что мы празднуем, – грустно вздохнула я, без энтузиазма чокнувшись с подругой. – Как только они раскроют мой секрет, я сразу вылечу из проекта, а на мое место возьмут мисс Блисс.

Фай облокотилась на стол и отставила в сторону бокал.

– Вовсе не обязательно, – заговорщически подмигнула она.

– Да ну, и почему ты так решила, мисс Марпл?

– Потому. – На лице Фай появилась довольная улыбка. – После того как мы поговорили с тобой во второй раз, мне в голову пришла сумасшедшая идея.

– И мне, конечно, сразу должно стать легче от такой новости? – Я показала пальцем на свою обесцвеченную паклю.

Фай восторженно всплеснула руками. Она была похожа на маленькую птичку, готовую слететь с кухонного стола: эту картину легко можно было представить, учитывая ее вес.

– Ну, эта идея лучше первой. Надо признать, что я немного переборщила с краской для волос. Хотя тебе идет, вместе с загаром и вообще…

Я удивленно приподняла брови, но ничего не сказала.

Фай продолжила доверительным тоном:

– Пока ты была на пробе и ловила удачу за хвост, я приняла очень важное для меня решение. Я раскрашивала на кухне садового гнома и вдруг подумала: какого черта я тут делаю? Господи, у меня даже сада своего нет, а я, чтобы убить время, раскрашиваю какие-то деревянные чурки.

Я не стала ей возражать. Фай отхлебнула шампанского и, сморщившись от ударивших в нос пузырьков, с энтузиазмом продолжила:

– Знаешь, если мне и поставили диагноз «хроническая депрессия», это не значит, что я должна вести себя как больная идиотка. Миллионы прекрасных, удачливых людей страдают от депрессии, но тем не менее продолжают жить. У меня, как и у всех, бывают плохие и хорошие дни. Но по крайней мере я могу попробовать сделать свою жизнь лучше. А еще ты мне посоветовала приобрести еще одну хула-лампу. – Я протестующе вскинула руку. – Нет, ты совершенно права, Милли. У меня есть деньги и самая лучшая в мире подружка, а я трачу свое время на всякую ерунду. Немудрено, что моя депрессия никак не проходит. Но я очень этого хочу. И поэтому…

Слушая, я задумчиво потягивала шампанское.

– И поэтому я решила, что сейчас у меня появился реальный шанс по-настоящему изменить свою жизнь.

– Вот как! – воскликнула я, когда Фай с раскрасневшимся лицом и блестящими глазами закончила говорить. – Это прекрасно, но ты готова к таким крутым переменам? Для тебя же поменять апельсиновый сок на ананасовый – переворот в жизни!

– Не смейся надо мной, Милли, – захихикала Фай. – Я чувствую себя сейчас на коне. Так что лучше просто присоединяйся.

– Ой, извини. От всей души желаю тебе скакать дальше.

Я, конечно, была рада узнать, что у моей лучшей подружки появилась цель в жизни, но какое это имело отношение к моему неумению плавать на доске, совершенно не понимала. Зная Фай, скорее всего никакого.