Прошло полгода. Артём шёл по крутому спуску одной из центральных улиц Вейска. Боясь разоблачения, он не вернулся в свой родной город, а сразу поехал сюда. Свою квартиру он позже сдал через знакомых, а здесь снял комнату в сельском доме на окраине у неразговорчивой старухи и устроился работать без трудовой книжки менеджером по продажам в магазин оргтехники. Деньги Пересвета он тратил нехотя и очень экономно…

Дорогу недавно отремонтировали, и ровный чёрный асфальт несколько контрастировал с неказистыми, обветренными пятиэтажками, стоявшими по обеим сторонам улицы. Артём шёл, понурив голову, и невольно изучал свежее дорожное покрытие. Всё произошедшее с ним казалось ему немного нереальным, каким-то кошмарным сном. Но он не мог перестать думать об этом. При этом не искал оправданий, не придумывал выхода из ситуации, не анализировал прочитанных в Интернете статей про убийство Пересвета на предмет его возможной поимки. Просто в мозгу пульсировала одна мысль: «Ничего не вернуть».

Из состояния отрешённости Артёма вырвал гудок автомобиля. Погрузившись в себя, он машинально вышел на проезжую часть Т-образного перекрёстка и чуть не попал под колёса. Подняв глаза, увидел, что стоит перед городским центральным книжным магазином. Слева от двери красовался большой постер: «МАРС. Последняя книга последнего русского классика».

ЖЕРТВА

Виктор с усилием открыл глаза. Вся комната была залита солнечным светом, так как на окнах отсутствовали занавески. Немного привыкнув к его яркости, Виктор разглядел прямо перед носом выгоревшие обои с незамысловатым советским дизайном.

Во рту пересохло. Всё тело ломило, а нижняя губа явно распухла от знакомства с чьим-то кулаком. Виктор попытался пошевелиться и обнаружил, что левая рука пристёгнута наручниками к изголовью старой железной кровати с панцирной сеткой. Крепко выразившись, он резко развернулся и застонал от боли. Где его так отмутузили, он не помнил.

Собственно, всё, что смог припомнить Виктор, так это только то, как зашёл в свой подъезд в районе девяти вечера. А вот нажимал ли он на кнопку вызова лифта, уже было не очень понятно.

Комната, в которой он очутился, оказалась крошечной. Кроме кровати, в ней находились стол, стул и тумбочка. Все предметы мебели были из разных гарнитуров и соответствовали так называемому «бабушка-стайл». На полу лежал большой, во всю комнату, полинялый ковёр, оставивший видимыми лишь узкие полоски жёлтого линолеума вдоль стен. Пахло пылью.

За окном можно было разглядеть кусочек деревенского двора. Его явно вывезли загород.

— Эй, есть здесь кто? — Виктор не горел желанием знакомиться со своими похитителями, но почувствовал острую необходимость посетить туалет. Он ещё несколько раз попытался докричаться, но то ли его голос был так слаб, то ли в квартире никого не было, поэтому к нему никто не подходил. Чертыхнувшись, он сел на кровати, расстегнул ширинку и справил нужду прямо на ковёр. Моча пошла с кровью, из-за чего на полу расползлось зловонное красное пятно.

После, со стоном упав опять на грязную, перепачканную в том числе его собственною кровью подушку, Виктор замер и, пытаясь абстрагироваться от боли, стал собираться мыслями. Основной задачей было понять, по какой причине он оказался в столь незавидном положении.

Что это? Привет из прошлого? Водились за Виктором грешки юности, но не настолько сильные, чтоб ждать возмездия двадцать лет. Да и свидетели тех грешков, как соучастники, так и жертвы, в большинстве своём были уже на том свете. Или может, это Соколов. Его тогда пришлось круто подставить, и он поехал по этапу. Но это было лишь стечение обстоятельств. Ничего личного. Да и срок был маленький. Он уже давно вышел. И если сразу не стал мстить, какой смысл это делать сейчас?

Странно было думать и о том, что он перешёл дорогу кому-то из конкурентов. Ни конфликтов не было, ни угроз не получал. Обороты более чем скромные, не то что двадцать лет назад. Да и держалась его фирма лишь на личном знакомстве с заместителем мэра Сергачева, который по старой институтской дружбе делился с ним госзаказами. Ну и он с ним делился. Куда без этого? На то она и дружба. Так что для их городка крыша была что надо.

И любовница у него идеальная. С одной стороны, незамужняя, то есть выяснений отношений с рогоносцами ему не грозило. С другой стороны, не имеющая большого желания выходить замуж. Она наелась браком ещё с первым мужем, который оставил её с тремя детьми и без средств к существованию в середине девяностых. Её вполне устраивали редкие встречи с Виктором «для здоровья» и его небольшие подарки.

Или жена узнала про любовницу? Но откуда? А если и узнала, то не могла его Ленка такое организовать. Говорят, конечно, что в тихом омуте черти водятся. Но Виктор изучил этот омут за тридцать лет совместной жизни вдоль и поперёк. Не способна она. А если завела мужика, который надоумил её избавиться от него? Неужели Ленка? Милый домашний Ленчик? В это не хотелось верить.

Тогда что всё это значит? А может, это какие-то молодые беспредельщики похитили, чтобы выбить из него деньги? Развелось сейчас отморозков, которые ни перед чем не останавливаются. Степаныч рассказывал. А он как никак начальник отдела полиции.

Виктор поёжился. Такие могут выбить выкуп из его мягкотелой Ленки. А потом закопать его где-нибудь в лесу, чтобы следов не оставлять. Воображение живо нарисовало этот сценарий. Виктор представил себе своё тело, присыпанное землёй и закиданное ветками.

Хотя какой только смысл ему это представлять? Он-то точно этого уже не увидит. От этой мысли по спине побежали предательские мурашки. Как это? Его просто не будет, и он не сможет ни видеть, ни слышать, ни как-то реагировать на то, что происходит вокруг. Виктор никогда об этом не задумывался раньше. Смерть была где-то далеко в будущем, а значит, её как бы и не было. А сейчас он ощутил её реальность. Она представилась абсолютно невозможной, но при этом настолько же абсолютно неизбежной.

Виктор тряхнул головой. Не о том мысли. Да и путаница какая-то началась. Нужно думать о том, как он здесь оказался. А ещё лучше о том, как отсюда выбраться…

Часы тянулись мучительно долго. За окном уже стемнело, когда Виктор услышал, как где-то щёлкнул замок и отворилась входная дверь. В коридоре послышался топот нескольких пар ног. Судя по звукам, кто-то собирал вещи. Затем раздался рингтон телефона. Низкий мужской голос односложными фразами с кем-то переговорил, после чего сказал:

— Сегодня на Преображенском.

— Здорово! — отозвался совсем юношеский голосок. — Там тихо. Никто нам не помешает. У