два ряда зубов, две души... — я на мгновение замолчал, затем тряхнул головой и продолжил. — Когда приходит время, и человек умирает, то один комплект исчезает, а второй никак не дает телу упокоиться. Сначала они грызут в гробах свои пальца, потом к соседям в могилы наведываются, ну и в заключении переходят на живых людей, когда понимают, что так вкуснее и полезнее, — я чуть не расхохотался, видя чувство омерзения на лице Щедрова, которое с переменным успехом борется с тошнотой. — А вообще я говорил, что упыри нам с тобой тут просто обязаны встретиться.

— Я надеюсь, он не встанет, — привлек мое внимание к себе Щедров, который ткнул факелом в стену, на полу возле которой лежал человеческий скелет, без какой-либо одежды и, хотя бы, частички плоти, а кости его были выбелены так, что становилось несколько подозрительно.

Я подошел ближе, нагнулся, чтобы рассмотреть останки. Даже прикоснулся к одной из костей пальцем, через тряпку, которую сделал из рубашки, все же трогать голыми руками что-то подозрительное не слишком хотелось. Я посмотрел, как в месте, в котором тряпка соприкасалась с костьми, остаются какие-то маслянистые пятна, разъедающие ткань, словно кислоту на них плеснули.

— Так, пошли дальше, не переживай, конкретно этот не встанет. Но вот то, что стрыга здесь может быть не одной местной достопримечательностью и проводником — это точно. Я конечно не уверен, но конкретно эта тварь точно не обладает ядовитым прикусом, да и яд создавать не может, ну и так, к слову, человека она съедает полностью, не оставляя даже костей, и уж точно не в таком состоянии.

Мы молча пошли дальше. Напряжённое сопение Щедрова меня немного выбивало из колеи и уже откровенно нервировало, но каждый справляется со стрессом как может. Какие у него были развлечения да опасности до этого? Подраться в школе во благо своего Агушина? Лошадь объездить? Вот так и получается, что мельчает аристократия на славе, почете и деньгах своих родителей, которые привыкли жить на всем готовом и не думать об опасностях.

Я остановился, глядя, как перед нами коридор расширился до пределов огромной комнаты. Заметив желобок с маслом, я поднес к нему факел и наблюдал, как огромное помещение начинает озаряться огнем в целой системе желобков, которые были накрыты жаростойким стеклом, чтобы огонь не перекинулся на содержимое комнаты. А ему тут было, где поживиться: вдаль уходили стеллажи, заставленные книгами, заваленные свитками и различными шкатулками, о наличии которых приходилось только гадать.

— Что это за место? — прошептал Щедров.

— А я знаю, — я снова повернулся лицом к помещению, после того, как обнаружил еще одну надпись «Гойда» на стене. — Когда только-только началась смута, все это куда-то вывезли из Кремля, потому что опасались, что все эти богатства достанутся полякам. Проблема заключалась в том, что те люди, которые сопровождали возы с добром в специально созданное хранилище, погибли при возвращении назад. А перевозили они знаменитую библиотеку Ивана Грозного. На самом деле — это была не только его библиотека, она включала в себя все ценности, когда-либо собранные в Кремле, а также многие боярские рода внесли сюда свой вклад. Ее искали, но те, кто все это прятал, постарались очень хорошо, ну а мы, благодаря твоему криворукому дружку, который даже убить качественно не может, только что нашли это величайшее сокровище Российской империи. с чем я нас и поздравляю.

— Все это, конечно, хорошо, и то, что ты такой начитанный и что место это узнал, — Щедров с трудом оторвал взгляд от полок, — но, вот ответь мне на самый главный вопрос, как отсюда выйти?

Глава 4

Выход нашелся с противоположной стороны от того места, откуда мы зашли в библиотеку. Скорее всего, он был запасным, или каким-то вариантом черного входа, потому что, открыв единственную дверь, которую нам удалось найти, мы с Щедровым оказались в совершенно обычном коридоре, не защищенном магией от влияния времени. То ли те люди, которые готовили убежище, а затем перетаскивали добро, просто забыли про этот выход, то ли сочли необязательным тратить на него время, в любом случае, мы не узнаем истинных причин, потому что они все давно погибли. Эта мысль меня посетила, когда я осматривал библиотеку. Коридор, в который мы вышли хоть и был выложен каменной кладкой, но она практически не проглядывалась под толстым слом пыли и паутины, которая перекрывала выход такой плотной завесой, что разорвать ее не получилось, пришлось разрезать. Да и сама кладка подверглась неумолимому действию времени, в тех местах, где ее все же удалось разглядеть, я видел следы разрушения. Какие бы то ни было заклятия очищения на сокровищницу никто не накладывал, возможно, боясь этим заклятием нарушить целостность других. Я в этом разбирался мало, точнее, совсем не разбирался, поэтому именно этим объяснением я и довольствовался.

— Что-то мне совсем не хочется туда идти, — поглядывая в сторону образовавшегося в итоге прохода сообщил мне Щедров. — Как-то не внушает этот проход доверия.

— Ну, он хотя бы не обжитый и судя по первичному осмотру в нем вообще нет никаких признаков жизни и не жизни, поэтому шанс встретить еще какую-нибудь нечисть гораздо меньше, нежели в основном проходе.

Щедров громко хмыкнул, видимо, сомневаясь в моих умозаключениях. Я тоже как-то запоздало подумал о том, что, скорее всего, есть виды нечисти и нежити, которые могут перемещаться, не оставляя следов. Мне вот о таких известно не было, поэтому сама эта мысль оптимизма явно не внушала. Я покачал головой, стараясь отогнать не слишком радужные мысли, чтобы не накликать беду раньше времени.

— Мне вот больше интересно, зачем было строить то ответвление, откуда мы сюда пришли? — я задумчиво окинул взглядом стеллажи, подходить к которым вооружившись одним ножом, не хотелось еще больше, чем Щедрову идти в этот новый проход. Сконцентрировавшись с закрытыми глазами и направив в сторону зрачков немного энергии дара, я медленно разомкнул веки и осмотрелся вокруг еще раз — так и есть, и сами стеллажи, и каждая книга, каждый свиток, каждый артефакт, стоящие на полках, были обвиты разноцветными нитями защиты. Эта защита периодически искрила и не выглядела безобидной. Моргнув, прогоняя специальное зрение, я на мгновение потерял равновесие, пришлось опираться рукой на стену, чтобы не упасть. Хорошо, что стены были без каких-либо защитных заклинаний, а то умереть так глупо было бы очень позорно.

— А