– У тебя и правда чердак не на месте. Придурочная. Вот что я тебе скажу: ты сама не знаешь, чего хочешь! Пошли отсюда! Сваливаем! – распорядился он и подтолкнул Элиота в спину. – Я сыт по маковку.

Красная от стыда и смятения, злая и ужасно раздосадованная Сэм пошла под снегом куда глаза глядят. Элиот, кинувшись вдогонку, угадал сквозь снежную пелену, что она поднимает локоть, чтобы скрыть слезы. Лавируя между машинами, она пересекла Уайтчепел-стрит и скрылась в метро, не сказав «до свидания».

Когда Элиот добежал до ступенек станции, Фергюс схватил его за руку.

– Куда ты намылился, Элиот?

– Пусти.

Фергюс крепче сжал его руку и развернул к себе, полный решимости никуда не отпускать.

– Ты можешь мне объяснить? Ты запал на нее? Точно?

– Дай пройти, говорю!

Он попытался высвободиться, но Фергюс ухватил его за шиворот и приблизился так, что их лбы соприкоснулись.

Вокруг прохожие ускоряли шаг и исчезали в метро. Элиот был в отчаянии. Он не имел никакого желания драться. Да и всё равно весовая категория не та. Наконец Фергюс сжалился над его убитым видом и посторонился, словно открывая невидимую дверь.

– Вали!

Элиот кинулся на лестницу, крикнув:

– Пока, Фергюс! Встретимся у Тома, посмотрим матч.

– Точно, – ухмыльнулся Фергюс. – Я попрошу его положить для тебя пиво в холодильник…

Проклиная потерянные драгоценные секунды, Элиот кубарем скатился по ступенькам и помчался по коридорам, без колебаний выбрав направление. Сэм наверняка отправилась в центр города. Он выбежал на перрон, когда поезд уже готов был отправиться. Не обращая внимания на звонок, извещающий о закрытии дверей, он одним прыжком метнулся в вагон, чудом проскочив в щель, и невнятно извинился перед парой, на которую почти упал, когда поезд тронулся. Вцепившись в поручень, он обшарил глазами вагон и высмотрел-таки Сэм в самом конце, на последнем сиденье. Ее кудри виднелись из-за массивной макушки мужчины в каскетке и рабочем комбинезоне. Элиот пошел по проходу, покачиваясь от тряски вагона, который вздрагивал на поворотах, скрипя колесами.

Сэм его не заметила. Она сидела, уставившись на свои ботинки, мрачная, с еще красными от слез глазами.

Он тронул пальцем ее колено; она вздрогнула.

– Как ты?

– Хорошо.

Она вздернула подбородок и огляделась.

– А где Фергюс?

– Не захотел пойти, фиг с ним.

Они проехали две станции, оба замкнувшись в молчании, грохот тряского вагона заменял им разговор. «Эта девочка, – думал Элиот, – таинственная, как запретный край, ее не угадаешь, как тропку в лесу. Она пересекает весь Лондон, чтобы навестить старушку за занавеской, а когда наконец видит ее, идет на попятный и раскисает прямо под окном».

– Ты куда сейчас, Сэм?

– В Камден.

– Просто так?

– У меня вроде как там свидание. С друзьями, я хочу сказать, с людьми…

Он наморщил лоб, будто размышляя.

– Знаешь, что я думаю?

Она покачала головой.

– Я думаю, у тебя очень много друзей в Лондоне для человека, который никого здесь не знает.

Она сдавленно прыснула.

– Такой ты мне больше нравишься, – заметил он.

Сэм робко отодвинула прядь волос, открывая лицо. Этот непосредственный жест обладал неуловимой грацией ласки. У Элиота закружилась голова.

– Фергюс очень на меня сердит?

– Да нет. Знаешь, для него девушки… Ему не надо лишних…

– Лишних чего?

– Лишних… сложностей, понимаешь?

– Понимаю. Как с друзьями, да?

– Ну, всё-таки нет! По крайней мере, надеюсь, потому что его лучший друг – я, – ответил он, вращая глазами.

На этот раз она заразительно расхохоталась под гневным взглядом ближайшего соседа, уткнувшегося в газету. Нет ничего хуже, чем когда тебя отвлекают от чтения спортивных страниц, словно говорил он, подергивая подбородком. Элиот указал на него Сэм быстрым движением глаз, подняв брови, и всякий раз, когда мужчина раздраженно расправлял газету, словно знамя, их снова разбирал смех. Элиот сгорал от желания взять ее за руку, украдкой сорвать поцелуй. Когда они успокоились, Сэм наклонилась и заговорила тише, доверительным тоном:

– Знаешь, Элиот, иногда я думаю, что люди правы, я действительно немного с приветом.

Естественно, она ожидала, что он возразит, даже надеялась на это. На худой конец, он мог бы сделать это из вежливости. Но он молчал, сосредоточенно глядя на что-то невидимое другим под полом, как будто ответ требовал долгой внутренней борьбы и пробивал себе дорогу, расталкивая доводы против, толпившиеся в глубине его мозга. Вопрос повис и стал тяжелым от последовавшей за ним тишины. Сэм закусила губу.

Поезд замедлил ход, въезжая на станцию, и возникшая сутолока послужила отвлекающим маневром. Пара рядом поднялась, освободив два места, а любитель спорта, воспользовавшись этим, вытянул ноги. Элиот протиснулся и сел на сиденье напротив Сэм. Наклонившись в проход так, что его лицо было на одном уровне с лицом девочки, он продолжал разговор чуть дрогнувшим голосом:

– Я могу ответить тебе честно?

Встревожившись, она сощурила глаза. «Только бы он не сказал мне, что люди правы. Что я ненормальная. Я умру на месте от стыда».

– Я, в общем-то, согласен с Фергюсом. Я не думаю, что ты вправду хотела увидеть эту старуху. Я хочу сказать, твою подругу.

«Черт-те что», – подумала Сэм, задетая за живое. Она поднесла пальцы к губам, как будто хотела погрызть ногти.

– Почему ты так говоришь?

– Честно, Сэм, мы же были у ее двери. Достаточно было проявить настойчивость…

– Постой, ты думаешь, что я устроила весь этот цирк…

– Не сердись. Я тебя ни в чём не упрекаю, но, по-моему, Фергюс прав. Можно было продолжать звонить. Я согласен с ним: ты сама не знаешь, чего хочешь.

Ее лицо вспыхнуло, как от пощечины.

– Откуда ему знать, твоему Фергюсу, чего я хочу? – спросила она искаженным от гнева голосом.

Элиот ответил, невольно повысив тон:

– Извини, но я был там. Мы ее видели, старуху, окей? Она была у окна. Все ее видели.

– В том-то и проблема…

Элиот поднял брови.

– Объясни!

Сэм скрестила руки, нарочито склонившись к газете соседа.

– Ничего, ничего…

– Мы были лишними, это ты хочешь сказать?

Тут ее прорвало.

– Вот именно! Я ведь тоже ее видела, а ты как думал? Я не идиотка. По-твоему, человек, который живет один, да еще инвалид, может открыть кому ни попадя? Поставь себя на ее место, Элиот. Неужели это трудно понять? Фергюс ревет как ишак посреди улицы «Мэдди!», ты хихикаешь, а я посередке между вами. Ну вот, для нее и я туда же. Она закрыла занавеску. Три хулигана орут под ее окном: естественно, она испугалась. Надо еще сказать, что вы в вашем прикиде…