Ухаживания таксистов — отдельный жанр народного творчества.

Прекрасно здесь все-все. Начиная с «тщательного» выбора музыкального сопровождения поездки и заканчивая «разговором за жизнь».

Если есть в мире женщина, которой ни разу ни в каком формате не домогался таксист, то она пиздец страшная, я даже не представляю НАСКОЛЬКО. И не убеждайте меня в обратном…

* * *

Таксисты бывают всякие, домогаются они тоже по-разному, и это может быть всего лишь «ах какая интересная женщина — одна в этот час с аэропорта, — а что муж не встречает?», а может быть совсем плохо, но этот вариант мы тут рассматривать не станем.

Нет.

Никто не спорит, что назойливое неприятное общение нужно пресекать сразу… Никто не спорит, что времена изменились. Современный таксист так очкует за свое место, что угроза «а я тебе оценку занижу» действует на него подобно заклинанию «круциатус».

Но круциатус — круциатусом, а среднестатистический таксист как клеился к пассажирке, так и продолжает.

И что с этим делать, понятия не имею.

Не. Ну если глобально, то имею понятие, но таксистам оно не понравится.

Но мы говорим о здесь и сейчас, и в рамках УК.

Так что делать?

Жаловаться? Это само собой. Это потом. Вопрос, что делать в ситуации домогательства?

* * *

Ах, стоп! Извините. Надо ж НЕ ДАВАТЬ ПОВОДА. Не быть виктимной, не садиться на переднее сиденье, не улыбаться, не интересоваться прогнозами времени прибытия. Лучше немедленно достать из сумочки планшет, молитвенник, автомат Калашникова, дрессированную гадюку и помахивать ими всю дорогу, чтобы таксист понял — человек вы серьезный, а не какая-то легкодоступная шурыгина.

Еще, едва таксист переключится с «милицейской волны» на какой-нибудь «радио-джаз», надо закричать и выпрыгнуть прямо на ходу. Как поступают все приличные женщины.

Если таксист спросит «а вы откуда прилетели одна», следует его устыдить женой и детьми, чтобы он расплакался и убежал, оставив вам машину, выручку и мобильник.

А если таксист вдруг начинает намекать на чашечку кофе как-нибудь вечерком, то следует немедля активировать планшет и начать писать жалобу его работодателю, жене и комитету по правам человека.

И тогда все станет хорошо, таксист поймет, как он был не прав, исправится, раскается, и вас с ним пригласят к Малахову на «Пусть говорят».

* * *

Не. Ну вот мы смеемся, а часа в четыре утра, на трассе аэропорт — командировка, зимой, когда ты никого в этом городе не знаешь, телефон сел, а водитель такси влажно вздыхает и явно тебя домогается (степени тяжести могут быть разными)… что тогда делать?

Ясно же, что хотя вариантов развития событий много, большинство из них не те, на которые ты рассчитывала.

Помню, я предпочитала в сложных случаях «отболтаться». Вступить во флирт, свести его до уровня «дружеский», пообещать встречу потом… как-нибудь, дать телефончик… и проч., слинять.

Получалось не всегда. И на пустой трассе, бывало, высаживали меня обиженные невниманием водители. И разное еще бывало))) Да ладно.

Я, главное, что эту тему-то подняла?

* * *

Еду тут. Таксист — моего возраста дядька, заводит «шуры-муры». Издалека. Мол, вот пахнет хорошо от вас. Духи какие вкусные. Вот и пуховичок беленький. И брючки светленькие. И сережечки в ушах. И очки такие со вкусом… И сами вы, хоть и не молодая уже девочка, но видно, что женщина, которая ЖЕНЩИНА, которой это важно…

Ну я слушаю, молчу. Ржу про себя. Я ж не ночью на трассе аэропорт — командировка.

А он продолжает.

«А моя жена себя запустила. Неинтересно ей. И толстая стала, и неприбранная, и даже кремом лицо не мажет, и маникюр не делает, и потом от нее воняет все время… Вот почему так? Некоторые женщины, как вы… а некоторые, не как вы, а как моя жена».

Ну я глаза подняла от айфона. Посмотрела на него и уныло перечислила.

Начиная собственно с айфона. Стоимость: айфона, сумки, куртки, штанишек, сережек, маникюра, очков, кремиков разных, проч.

Ну я преувеличила, да. Сильно. Раза в четыре преувеличила. И лицо такое, знаете, сделала… сучье-пресучье.

Все это приблизительно суммировала.

И поинтересовалась: «А вы, голубчик, можете вашей жене это все обеспечить? Включая ежедневные поездки на такси?»

Он икнул. Замычал невнятное.

«Ну а что вы тогда от женщины вашей требуете? Каков поп, таков и приход…»

Всю дорогу он молчал. Ненавидел меня. Знаю.

* * *

Но я чот разозлилась. Я вообще сейчас часто злюсь на людей. Старость.

Выяснили, что амазонки себя всячески калечили с целью улучшения параметров стрелябельности. Биатлонистки, млин… А я б от лишней пары сисек не отказалась ни за что!

Но я ж уже не об этом. А о том, как я однажды потрясла крепких турэцких мужиков своей бабарусскостью.

Я, вроде как, ничего так стреляю. Ну, не снайпер, конечно, но вполне себе могу кого-нибудь пришлепнуть, и никакой мышьяк мне для этого не требуется. Батя мой — военный, и поскольку до четырнадцати годков была единственной и любимой деточкой, воспитывали меня, как солдата. Ну там, консервой кормили пайковой, макаронцами серыми, кашей перловой с тушшонночкой (мнямс). Водили на полигон и давали железну пушку в белы ручки… Ага… ОТдача… Ага, плечи ныли и пальцы отваливались. Но лупила недурственно. Батя гордился, батино погонистое окружение тоже. А что? Стоит такая мелкотень на худеньких ножках, в ручонке Макарова сжимает, другой ручонкой снизу поддерживает, и «бумс-бумс», и в яблочко…

Потом брательник народился, и прекратились полигонные забавы. Да и подросла я: мальчики, косметика, юбочка-мини… Только разве мастерство пропьешь?

В универе пока училась, тоже забавилась. По-простому. Возле корпуса тир был, обычный тир — совковый. Ну, где пульки надо в ружьишко пальцем затыкать, и где жестяные зайцы с белками движутся хороводом. Мы туда с подружкой между парами бегали. Народ в курилку, а мы в тир. Пристреляли парочку пневматичек, мушечку под себя малость подсбили налево. Оченно прибыльный бизнес наладили.

А бизнес такой. Заходишь эдак в этот сарайчик, хлопаешь глазюками, осматриваешь аудиторию. Если нет никого, ну можно пострелять, а смысл… А вот если там мужиков натыкано. Вот он — бизнес. Тогда включаешь дурку. Диду, что в будке пульками торгует, в ладошку хихикает — знает. А мужики — грудь колесом, чуб стояком, морды бычьи — бойцы, бля… Мы так бочком-бочком, а сами между собой тихонечко так беседуем.

— Ой. Тут как здорово!

— Ой. А давай попробуем…