тела молодых одиноких женщин. Но у девушки не было сил и желания искать даже разовых партнеров. В каком-то дурацкой книжке, купленной в переходе метро и прочитанной за пару дней, Настасья нашла интересную фразу о том, что, когда женщина представляет половой акт, в ее организме происходят те же процессы, как если бы она сексом занималась. Почему-то эта сомнительная истина запала в душу и пустила там корни под сенью цветочной депрессии.

У девушки началась бессонница, по вечерам она тихо заползала в ее пижаму, накрывалась Настиным одеялом и обнимала ее очень крепко. Они разговаривали в темноте о парнях, диетах, смысле жизни.

В тот день, когда Настя первый раз вырубилась прямо за рабочим столом, она поняла, что дальше так жить нельзя. Теплое молоко и горячая ванна на ночь не помогали, а таблеток девушка боялась с детства.

3

Поздним вечером Настя надушилась любимыми духами, надела шелковую пижаму, легла в кровать, оттолкнув желавшую поболтать бессонницу, расправила одеяло и, закрыв глаза, начала рисовать в воображении именно то, чего ей сейчас не хватало почти также, как здорового сна.

Сначала место. Номер в дорогом отеле. Огромная старинная кровать с молочным балдахином, инкрустированный яркими камнями столик, на котором лежат темный виноград, потому что он красивый, и несколько грейпфрутов, потому что вкусные, витой ножик. Мягкий антикварный ковер с темным рисунком, тяжелые портьеры на окнах, а за ними сеть каналов, средневековые дома и огромное бархатное небо с россыпью звезд. Тихая музыка, на полу несколько декоративных подушек, скинутых с кровати.

Теперь сама Настя. Тщательно расчесанные длинные волосы, подведенные снизу синие глаза, черное кружевное белье, чулки, обязательно для них пояс. Темно-синий шелковый халат, небрежно перехваченный широкой синей лентой на талии. Каблуки босоножек утопают в ворсе ковра, когда девушка подходит к столику, берет грейпфрут, задумчиво разрезает его, подходит к окну и прислоняется лбом к стеклу. Ночь завораживает ее, она замечает рядом балконную дверь, которая легко открывается, впуская в комнату сырую прохладу. На мозаичном полу балкона пачка сигарет и зажигалка. Настя прикуривает, облокачивается на ажурные перила, звезды смотрят на нее, а она на завитки сигаретного дыма. Девушка продолжает фантазировать, находясь внутри собственного сна наяву.

Наконец самое сложное. Через несколько минут в дверь номера должны постучать. Это будет высокий мужчина, пусть ему будет около сорока. Темно-карие глаза, растрепанные темные волосы. Смокинг? Или просто черный костюм и черная шелковая рубашка? Наверное, второе. Имени у него не будет, но будет бутылка шампанского, нет, красного вина. Настя начала замерзать, она выбросила окурок в черную в темноте воду канала и вернулась в комнату. Поигрывая зажигалкой, села в кресло, изящно скрестив ноги. Итак, что еще? У него красивые руки, низкий голос, от которого перехватит дыхание. Сердце забилось сильнее, раздался тихий стук в дверь.

Настя открыла, на пороге действительно стоит мужчина, кого-то сильно напоминающий и в точности такой, каким девушка его придумала.

– Здравствуй, Элис, – произносит он тягучим низким голосом, – я войду?

Для пущей красоты Настасья придумала себе новое имя.

Незнакомец, имя которому не полагалось, не дождавшись ответа, прошел в комнату, поставил на столик вино и обернулся к девушке. Его глубокие темные глаза манят, легкая улыбка пробегает по лицу. Настя поднимает руку и проводит по его мягким волосам, зарывается в них пальцами и, привстав на цыпочки, впивается в его губы.

Вино забыто, кровать тоже. Молодые люди яростно борются на ковре, Настя срывает придуманную рубашку, задыхаясь от желания. Вдруг он останавливается, отводит ее руки, и пристально всматривается в глаза.

– Тсс, – шепчет он, разводя ее ноги. Все еще впившись в Настю взглядом, незнакомец медленно проникает в нее, держа ее руки. Они сливаются, несколько минут не шевелясь, смотрят друг на друга, музыка затихает, слышится только их сбивчивое дыхание почти в унисон. Наконец, сладкая волна боли сметает их выдержку, они впиваются друг в друга губами, руками, зубами…

Засыпая на мягком ковре в объятиях своего выдуманного возлюбленного, Настя понимает, что давно уже спит во сне.

Утром Настя проснулась отдохнувшей, глаза ярко блестели, а на губах играла улыбка. Мурлыча под нос, девушка вскочила со смятой влажной постели и упорхнула в душ. На работе коллеги целый день пытали героиню, не влюбилась ли она. Настя и сама стала сомневаться, ведь небо было таким голубым, прохожие такими красивыми и даже нудная работа не могла испортить радужно-весеннее настроение. Настя целый день придумывала новые наряды и места, мечтала вернуться домой и снова погрузиться в свои фантазии.

Ни утром, подводя глаза перед зеркалом, ни тем более днем, Настя не заметила скрытое распущенными темно-каштановыми волосами маленькое розовое пятно на шее, подозрительно похожее на след от поцелуя.

4

Настя улеглась в постель пораньше. Она уже успела соскучиться по воображаемому миру. Ей хотелось поскорее окунуться в страну грез, поэтому девушка не стала тратить время на придумывание нового места.

Все тот же номер в отеле, бархатная ночь за окном. Тусклый свет падает на огромную кровать. Под балдахином лежит Элис. Ее руки закинуты за голову и крепко привязаны к спинке постели широкими черными атласными лентами. Глаза девушки закрыты, она спит. На ней полупрозрачный пеньюар, не скрывающий отсутствия нижнего белья. Ноги в белых чулках и розовых босоножках на шпильке скидывают одеяло. Над ней стоит молодой человек, любуясь ее фигурой, Настя предусмотрительно скинула себе несколько килограммов и чуть-чуть увеличила грудь. Вот он наклоняется, волосы падают ему на лицо, девушка просыпается от его дыхания. В ее глазах испуг, она безуспешно дергает крепко завязанные ленты, но освободиться не может. Рука незнакомца закрывает ей рот, но в его лице нет жестокости, только предвкушение и совершенно особенная улыбка, способная свести с ума. Он медленно проводит свободной рукой по ее телу, Элис вздрагивает. На столике рядом с кроватью вместо фруктов теперь лежат ножницы, украшенные странными узорами, навевающие мысли о дорогих парикмахерских. Он берет их, аккуратно проводит по щеке жертвы, по ее шее. Смесь беспомощности, страха и желания, жуткий коктейль удовольствия, вырывает у Элис тихий стон. Медленно, словно желая лишить девушку рассудка, незнакомец подносит ножницы к подолу ее пеньюара и разрезает его, в тишине слышится только легкое позвякивание металла. Освободив Элис от сомнительной одежды, молодой человек начинает целовать ее шею, грудь, опускаясь все ниже. Она не может больше ждать, она шепчет, задыхаясь, умоляя о чем-то, чего-то прося. Смерти? Это была бы красивая смерть, но от фантазий не умирают, во всяком случае