Палец уже устает пролистывать ленту, когда я, наконец, нахожу то, что искал.

Школьный выпускной четыре года назад. Будущая «деятель искусств» Мезерова на фоне родной школы, с атласной лентой через плечо, обнимает щупленькую и улыбчивую Соню Соловей. Ссылка на профиль подружки тоже имеется. Перехожу и разочарованно выдыхаю — аккаунт закрыт.

Что ж ты такая загадочная, Софи-Соня? Или есть что скрывать?

Соня: Жаль, что я не птица ‒ улетела бы.

Он так неожиданно и стремительно уехал, что я мгновенно протрезвела. Вечер теплый, даже душный, а меня знобит, как на морозе. Кожей все еще чувствую отпечаток его ладони на руке, а перед глазами ‒ этот странно потемневший, тяжелый взгляд. Сколько ни моргаю ‒ не пропадает.

Что это было вообще? С обвинениями я перегнула, конечно, но не убивать же меня за это? Ему что, впервые правду в лицо сказали? Смотрел так, словно придушить хочет. Или это другое желание? Был момент, когда мне показалось, что он меня сейчас поцелует. Я даже глаза прикрыла и замерла в ожидании. Вот же дура!

Набрала Дашку, рассказала про сломанный каблук и про то, что застряла, решив перекусить по дороге, а такси ждать долго. Попыталась в очередной раз отмазаться от вечеринки, но где там! Подруга тут же выдала решение: они с Кисом заберут меня, заодно и удобную обувь для меня захватят. Хочешь не хочешь, а придется ехать в логово этого зверя Гордиевского.

О знакомстве с ним и ссоре из-за конкурса я Дашке не скажу ни слова, естественно. Она точно раздует скандал и меня втянет, а мне незачем. Завтра улечу и забуду всё, как страшный сон. Не понимаю, что на меня нашло? С чего это я, вполне адекватный и неконфликтный человек, вдруг накинулась на этого мажора? И зачем я вообще с ним поехала? Он мне понравился, отрицать глупо ‒ очаровал и сразу же разочаровал. Вот я и взбесилась.

Пока я стояла на парковке и пыталась разобраться в причинах собственного нетипичного поведения, явилась Дашка со своим «племенным скакуном».

Подруга при нем сама не своя. Молча сует мне коробку с бежевыми босоножками на плоской подошве и отворачивается к окну, вся такая чопорная, в образе. Кис сухо представляется Кириллом и тоже всю дорогу молчит. «Поссорились», — догадываюсь я и лишний раз рта не раскрываю. Так и доезжаем до резиденции Гордиевских в гнетущей тишине.

Почему-то я была уверена, что жилье строительного магната окажется как минимум дворцом с элементами ампира. Воображение рисовало золоченые вензеля на фасаде, фонтан со статуей, высокие витражные окна, дородного дворецкого на входе и лакеев с бабочками. Не знаю, откуда в моей голове взялся этот стереотип. В реальности Гордиевские жили в классическом современном коттедже, окруженным огромным садом, в глубине которого просматривалось небольшое озеро.

Мы приехали в числе последних, что к лучшему ‒ зашли незаметно. Дашка сразу убежала к столику бывших конкурсанток, Кирилл присоединился к мужской компании на террасе.

Я огляделась: ни одного знакомого лица. Но и Никиты Гордиевского, к счастью, тоже нигде не видно. Решаю пока спуститься к озеру, осмотреть территорию. К ландшафтам у меня профессиональный интерес.

Участок действительно огромный. Вдали виднеются еще какие-то строения, но тусовка проходит вокруг бассейна у главного дома и на лужайке перед озером, где установлены шатры и деревянный помост, имитирующий сцену. Гостевая зона ограничена садовыми фонариками и гирляндами, чтобы гости не бродили по всему поместью.

Шикарный сад в английском стиле мгновенно влюбляет в себя. В каскад вековых хвойников удачно вплетены лиственные деревья и кустарники, за счет чего возникает иллюзия леса. Не страшного, а сказочного, приветливого. Вымощенные натуральным камнем дорожки тоже напоминают лесные тропы. Они вьются вокруг ухоженных цветочных клумб. Флоксы, циннии, пеларгонии, разноцветные астры, петунии, клематисы… А еще чабрец, шалфей, маттиола. Только ради этих запахов стоило сюда приехать! Теплой ночью волшебные ароматы трав и цветов раскрываются ярче, окутывают и пьянят. А как чарующе пахнут розы! Их тут каких только нет: чайные, миниатюрные, плетистые. На арках пастельных тонов, на некоторых клумбах замечаю пышно цветущие яркие. Большинство ‒ из селекции моего любимого Дэвида Остина.* Ах, я уже жалею, что не увижу это великолепие при дневном свете!

Обойдя все открытые для гостей уголки сада, выхожу на лужайку и замечаю на другом берегу озера белую деревянную беседку ‒ опять же в британском стиле. По логике, из нее должен открываться потрясающий вид на весь участок, и меня разбирает нестерпимое желание увидеть всю планировку в целом.

Оглядываюсь по сторонам. У сцены музыканты расчехляют инструменты, двое официантов суетятся у шатров. Меня никто не замечает. Я перепрыгиваю через фонарики и прямо по газону почти бегу к беседке.

Трава приятно щекочет щиколотки, словно я босиком шагаю по ворсистому ковру. В этот раз с босоножками Дашка угодила ‒ я их практически не ощущаю.

За озером вижу еще один дом. Скорей всего, это домик для прислуги. Окна в нем темные, так что меня никто не увидит.

Запрыгиваю в беседку. Она стоит на сваях прямо в озере, почти со всех сторон окруженная водой. Внутри обнаруживается небольшой цветастый диванчик, два плетенных кресла и столик для чаепитий. Милое местечко, но главное — это вид. Я угадала: он фантастический! Тот, кто установил беседку в этой точке участка, знал об этом наверняка.

Я облокачиваюсь на перила и любуюсь. Вижу, как переливается огнями хозяйский особняк. Над ним гудит рой сотен голосов, доносится смех и негромкая лаунж-музыка. От дома через сад к озеру ведут ступени, подсвеченные массивными свечами. На лужайке полукругом стоят миниатюрные шатры, в них тоже зажгли свечи в стеклянных подсвечниках. Пожилой скрипач в смокинге и юная виолончелистка в воздушном платье начинают играть что-то знакомое и нежное.

Красивый дом, чудесный сад, приятная музыка и улыбающиеся люди — этот, казалось бы, изначально испорченный вечер начинает мне нравится.

‒ Отважная сойка-пересмешница думает, как поджечь этот Капитолий? — слышу за спиной насмешливый голос, и созданная в моем воображении идиллия рушится в одночасье.

Глупое сердце разгоняется, спотыкается и бухает куда-то вниз. Пальцы рук немеют, во рту пересыхает… какого-то черта меня полностью парализует.

Это он. Шагов не слышу, но чувствую, как он приближается. Надо бы повернуться, но не могу, а он уже рядом. Настолько, что я улавливаю крышесносный запах его парфюма. Это что-то древесно-мховое, немного цитрусовое, мускусное, едва уловимо кожаное и абсолютно развратное. Сама бы таким пользовалась с удовольствием, пусть бы все вокруг поумирали от желания нюхать меня.

‒ Ты все-таки приехала, Птичка, — не спрашивает, самодовольно утверждает. Сдержал обещание, пробил меня и фамилию узнал, раз птичкой дразнит.

Бежать! Первая здравая мысль, которая, увы, приходит с большим опозданием. Впереди вода, позади ‒ беда. Что выбрать?