Вот и когда настал момент делать выбор, ему тоже не хватило смелости. Испугался. Не за жизнь и карьеру — за жену и кроху-дочь. Они ведь, если что, станут клеймеными «отверженными», а род Лэйхо на веки вечные станет проклятым, как потомство человека, запятнавшего имя позором предательства и измены Отечеству.

Поэтому, не придумав ничего лучшего, Антти бежал на хонтийскую границу, найдя более-менее веский повод. Дескать, нужно провести комплекс следственных мероприятий по одному важному делу. И отсиживался в этой жуткой дыре (местные так и называли свой городишко, Дырой), пока все не утихло. Волнения, правда, докатились и туда, но прошли менее кроваво и болезненно, чем в столице. Лэйхо всерьез надеялся, что все кончилось. Ан нет. Щупальца жуткого страшилища дотянулись-таки и до него.

Вскоре после его возвращения из провинции погибла жена. Глупо и страшно. Пошла в парикмахерскую сделать прическу к семейному торжеству по случаю производства мужа в комиссары и не вернулась. Какой-то террорист-смертник взорвал бомбу, забрав на тот свет еще два десятка человек, находившихся в салоне. Почему он выбрал именно эту парикмахерскую? Мало ему других салонов, магазинов, общественных контор?

Антти понял, почему, когда на следующий день получил по почте конверт без обратного адреса. В нем оказалась небольшая любительская фотография, на которой были запечатлены двое улыбающихся мужчин, по-приятельски положивших друг другу руки на плечи. Он сам и бывший Второй, недавно казненный государственный преступник…

Он никому не сказал о страшном послании с того света. Это так и осталось его тайной. Его болью и карой. Воздаянием за трусость и предательство…

Комиссар остановился у кафе под черепичной крышей, призывно манившего яркой вывеской. Минуту постоял в раздумьях и, махнув рукой, зашел. Следовало все-таки выпить чего-нибудь прохладительного. Жаль, что спиртного не наливают. Сейчас бы пропустить рюмочку-другую, да нельзя: торговля алкогольными напитками в праздничные дни в публичных местах запрещена. Что ж, логика в этом есть — в будни пьянство не столь опасно, как в праздники. Ну, зайдут десять — пятнадцать человек, выпьют немного и мирно разойдутся по домам. А когда целый город пьет весь день? Это страшно.

Комиссар прошел мимо шумной компании парней. Хм, а вот эти уже успели где-то набраться, наплевав на все запреты. Что характерно — не юнцы, каждому лет по тридцать. Наверняка и пороху успели понюхать, и жизнь повидать. А вон того, который сидит у окна, судьба, видать, особенно здорово потрепала…

Сев за столик, комиссар дождался, когда, обслужив троицу веселящихся парней, к нему подошла симпатичная молоденькая официантка. Ее щеки алели. Принимая заказ, девушка то и дело оглядывалась на развеселую компанию и презрительно фыркала.

— Они вас чем-то обидели? — поинтересовался Лэйхо у миловидного существа, старавшегося прикрыть кокетливой челкой клеймо на лбу.

— Руки распускают!.. — возмущенно начала девушка, но, поймав слишком пристальный взгляд комиссаровых глаз, стушевалась и замолкла. — Нет, ничего, все в порядке. Что будете заказывать?

— Для начала — двойной кофе и… у вас сигары есть?

Официантка кивнула, и Лэйхо вновь погрузился в размышления.

Да, именно с тех самых страшных событий он и начал ощущать приближение грозы. Словно какие-то сверхъестественные способности в нем открылись. С дотошностью автомата Антти фиксировал почти все происшествия, случавшиеся в столице и по стране, благо таковая информация поступала из всех провинций в центр. Разумеется, те, которые укладывались в его схему.

Там бунт, там пожар, здесь теракт или заказное убийство. Стихийный митинг, забастовка, запрет политической партии. С каждым годом количество таких событий нарастало, как снежный ком, грозящий превратиться в лавину. Не хватало только последнего толчка.

Не станут ли последние события этим самым толчком? Вроде, ничего страшного и не произошло. Ну, хулиганская выходка, ну, убийство. С последним, кстати, еще разобраться нужно. Может статься, это обыкновенные молодежные разборки или убийство по любому другому поводу, лишь замаскированное под политику. А что, вполне обычное дело: парень кому-то задолжал или перешел дорожку на любовном фронте, а народ в благословенной Отчизне нынче нервный да резкий…

Раздавшийся рядом оглушительный взрыв хохота отвлек комиссара от мрачных раздумий. К компании парней подсели две девушки: полненькая смуглолицая активистка «Белых сестер» и миниатюрная брюнетка в обтягивающем стройную фигуру темно-синем платье, отличающаяся редкой, но какой-то чересчур холодной красотой. Разговор молодежи стал намного оживленнее. Пусть веселятся, пока запал есть…

— Господин комиссар Антти Лэйхо? — обратилась к нему вдруг возникшая из царившего в помещении полумрака официантка.

— Да?.. — удивился он.

— Вас просят к телефону.

Покосившись на веселящуюся молодежь, Лэйхо проследовал за девушкой к стойке, на которой лежала телефонная трубка.

— Алло, — недовольно буркнул он.

— Шеф? — откликнулась трубка звонким голосом Осты.

— Ты как меня нашел?

— Ой, да ладно вам! Как будто я не знаю ваши привычки.

— А раз знаешь, то мог бы и дождаться, пока я приеду в контору.

— Увы, не мог. Генерал приказал вам срочно явиться к нему с докладом.

— Он у себя?

— Нет, уже на площади.

— И?..

— Требует дождаться его на трибунах и доложить о первых результатах по нашему сегодняшнему делу.

Вот же ж… Придется напяливать мундир, тащиться на площадь, выстаивать там всю демонстрацию…

— И о чем же мы с тобой будем докладывать? То есть я-то приблизительно представляю, а ты нарыл чего-нибудь?

— Так точно, шеф. Есть весьма любопытные вещи. И очень непонятные…

— Понял, еду. Вели подать автомобиль ко входу в «Заповедник братской любви».

— Есть!

Заведя хрипло покашливающий двигатель автомобиля, Сами Лахтинен лихо вырулил на проспект Незабвенных Героев. Как всегда в такой момент Матти Порра приглушенно ругался, очень нелестно отзываясь о своем начальнике. Но Лахтинен в очередной раз делал вид, что ничего не слышит.

— Ну что, братья-трудяги, куда же мы с вами двинем? — поинтересовался Сами, задумчиво глядя на кособокий армейский грузовик, медленно ползущий впереди.

— Туда, куда стремится любой здравомыслящий гражданин Пандеи после тяжкого рабочего дня! — коротко отозвался Нурминен.

— Так уж и «тяжкого»? — сыронизировал Матти. — И день еще не закончился.

— Тьфу на тебя, — парировал Лаури. — Начальство объявило короткий день, ведь так, шеф?

— Ага… — подтвердил Лахтинен. — «Заповедник братской любви» устроит ваше обнаглевшее высочество?