— Мое? — скептически спросил он.

— Возможно, какая-то интонация в голосе его мамы, когда она уходила, изменения в режиме, теперь ее отсутствие, а еще и папа домой не возвращается. Он понимает, что что-то не так.

— Вы точно эксперт! Вы можете выручить меня, Сара?

Вместо того чтобы злорадствовать, она сфокусировала свое внимание на другом. Не мисс Макдугалл. Сара. У нее было ощущение, будто ее сердце начало таять, и это должно было ее насторожить. Но он сказал, что даст интервью! Во благо города она должна была это сделать.

— Что вы хотите, чтобы я сделала?

— Приезжайте сюда.

Внезапно она почувствовала, что играет с огнем. Она была слишком рада разговору с ним, и это было не только из-за его согласия.

«Не ходи туда», — предупреждала она себя. Она могла бы дать советы по телефону. Она могла обезопасить себя.

Сара заметила свое отражение в зеркале над кухонной раковиной. Она сильно разрумянилась, будто девочка-подросток, которой впервые позвонил мальчик. Ей нужно было думать о новой себе — независимой, невосприимчивой к слабостям сердца.

Вдруг она услышал грохот и рев.

— Что это было?

— Только что свалились шторы в гостиной. И мой племянник вместе с ними.

— Я выезжаю.

— Правда?

— Правда.

Он назвал адрес.

— Возьмите с собой немного того джема, — посоветовал он. — Дичка, верно? Который, как говорила ваша бабушка, лечит нервы. Еще никому он так не был нужен.

— Вам или ребенку?

— Обоим, — сказал он печально.

Казалось, будто он помнит все, что она говорила ему. Сара понимала, что не стоит так этому радоваться.

— Поспешите, пожалуйста.

Если бы она не спешила, то могла бы произвести на Оливера Салливана лучшее впечатление. Она могла сделать прическу и накраситься. Можно было бы надеть что-нибудь кокетливое и соблазнительное. Но ребенок уже охрип и икал. Это создавало ощущение срочности. И еще она не хотела суетиться, пытаясь понравиться Салливану. Ситуация и так была сложной, без их влечения друг к другу.

Пятью минутами позже она закрывала дверь, стараясь не допустить мысли о том, как она рада на самом деле сбежать от этих липких банок. Через некоторое время Сара прибыла к очаровательному маленькому домику, почти такому же, как и ее.

Когда Салливан открыл дверь, она поняла, что попытка удержать влечение будет подобна попыткам задержать прилив.

Он был просто восхитительный. Несколько дней назад он весь был холодное спокойствие. Сегодня ей открыл дверь неотразимый мужчина, как и тот, которого она видела в ролике. Его темные волосы были растрепаны. Щетина оттеняла лицо. В его глазах читалась усталость. Его футболка взмокла от слез. А на руках он держал ребенка. Было что-то захватывающее в контрасте между таким сильным мужчиной и младенцем на его руках. Он держал ребенка, крепко прижав его к широкой груди. Несмотря на то что он был измотан, поза Салливана говорила сама за себя. Этот хрупкий младенец был в безопасности с ним.

Маленький мальчик протиснулся у ног Салливана и толкнул сетчатую дверь. Когда она открылась, он вскрикнул и побежал на свободу, но его дядя, освободив руку, схватил мальчика за воротник и вернул обратно в дом. Ребенок, подобно заводной игрушке, наткнувшейся на препятствие, поменял направление и побежал вниз по коридору.

— Заходите, — сквозь крики младенца и визг своего второго племянника предложил он.

Сара понимала, что входит в опасную зону, незнакомую ей доселе. Вид Оливера Салливана, стоящего здесь с ребенком на руках, только подтверждал это. Он по-прежнему выглядел как воин, сильный, внушительный. Но она подозревала о его усталости. Его внезапное погружение в баталию, к которой он был, очевидно, плохо подготовлен, почти довело его до капитуляции.

«Беги», — сказала она себе.

Но бегство выглядело бы глупо, а она не хотела выглядеть глупо перед ним. Возможно, ей стоит смотреть на это как на испытание ее смелости. Глубоко вздохнув, Сара вошла в раскрытую дверь. Будто сам дьявол старался, создавая идеальную западню, чтобы соблазнить ее от той жизни, которую она сама выбрала для себя. Младенец был частью этой западни. Очаровательный, несмотря на свои крики. Его лицо покрылось красными пятнами от плача.

— Привет, крошка, — мягко сказала она.

Ребенок резко прекратил кричать и посмотрел на нее с подозрением и надеждой.

— Мама, — прошептал он.

— Я знаю, маленький. Ты скучаешь по мамочке, правда?

Он засунул большой палец в рот, почавкал, раздумывая, кивнул, выдавил еще немного слез, потом протянул обе пухлые ручонки к ней.

Салливан шепотом сказал слово, которое не стоит говорить при детях, и протянул ребенка ей. Сара скинула сумку с плеча на пол, потом приняла на руки ребенка. Его вес удивил ее. Ощущение прижавшегося к ее груди теплого детского тела вызвало в ней сентиментальные чувства.

— Его зовут Ральф, — тихо сказал Салливан.

Его голос был непреднамеренно чувственным, голос мужчины, боявшегося, что ребенок снова начнет кричать.

— Привет, Ральф, я Сара.

— Хочу к маме.

Сара переступила через перевернутый трехколесный велосипед и вошла в разгромленную гостиную. Карниз был сорван с одного края. Книги скинуты с полок и разбросаны повсюду. Мешок с подгузниками опрокинулся, его содержимое рассыпалось по полу. Она убрала кучу игрушек с дивана и погрузилась туда, прислонив мальчика к плечу.

— Конечно, ты хочешь к мамочке, — успокаивающе сказала она. — Она скоро будет дома. Он все еще пьет из бутылочки? — спросила она Салливана.

— Бутылочки чего? — спросил он, замешкавшись.

— Ржаного виски, — поддразнивала она его, покачивая головой. — Иди проверь, есть ли в холодильнике детская бутылочка.

— Есть, — спустя мгновение отозвался он с облегчением. — Я кормил его этой детской кашей. Я не знал, что он до сих пор ест из бутылочки.

— Ладно, разогрей ее в микроволновке несколько секунд и принеси сюда.

Он примчался обратно с бутылочкой.

— Ты убедился, что она не слишком горячая?

Салливан посмотрел на нее так, будто ее просьба была лишена смысла. Он бросил взгляд на бутылку, состроил гримасу, потом поднял ее, намереваясь попробовать.

— Нет! — воскликнула она, как раз вовремя. — Проверять надо на запястье!

— Ох.

С облегчением он вытряс пару капель молока на свое запястье. Он немного застенчиво передал ей бутылочку:

— Вот видишь? Эксперт. Я знал, что ты поможешь.

Качая головой, она взяла у него бутылку, усадила Ральфа на сгибе своей руки и поднесла бутылку к его губам. Обиженно посмотрев на своего дядю и глубоко вздохнув, он устроился поудобней, обвил губами соску и начал пить. Буквально через несколько секунд ребенок заснул. Салливан смотрел на нее так, будто она только что разделила море на две части мановением рук.