– Что ты говоришь? – изумленно воскликнул судья Ди. – Ты видел, как это произошло?

– Нет, – вздохнул Чао Тай, – но это и вправду убийство, хотя известно о кем только одному старому попрошайке и мне.

– Ну-ка, выкладывай! – коротко приказал судья. – Как это случилось? Мы должны немедленно уведомить Тэна.

– Да, надо ему помочь! – согласился Чао Тай, наливая себе чаю. – Дело было так: после того как этот тощий негодяй улизнул, я вернулся на улицу к лоткам, думая потратить еще несколько медяков. Побыл я там и собрался уходить, как ко мне подкатывает какой-то старик и спрашивает, верно ли он подумал, что я не местный. Я отвечаю: «Да, а тебе какое дело?» Тогда он тащит меня в сторонку и предлагает за бесценок купить очень красивые побрякушки. Я прикидываю, что в конце концов могу просто глянуть, о чем он толкует, и топаю следом за угол к крыльцу дома какого-то травника. При свете фонаря, висевшего над дверью, нищий показывает мне прекрасные серьги и два золотых браслета и говорит, что готов продать их за одну серебряную монету. Я, конечно, сразу понимаю, что старикашка где-то стянул эти украшения, и начинаю про себя кумекать, то ли хватать его прямо здесь, то ли тащить в суд, а он думает, что я колеблюсь из опасения купить краденое, и говорит: «Не бойся, тут все чисто: я снял их с мертвой женщины на болоте у Северных ворот, и больше никто про нее не знает». Тогда я прошу рассказать мне толком, что и как, и старик объясняет, что рядом с болотом, в кустах, у него есть «берлога», куда он иногда приходит ночевать. Вот и сегодня вечером по пути туда в зарослях наткнулся на тело молодой женщины, завернутое в дорогое парчовое покрывало. Из груди ее торчала рукоятка кожа. Он пошарил в поисках денег и, ничего не найдя, сорвал серьги, снял браслеты и удрал. Вечером на болота никто не ходит, вокруг —ни души. Старикашка этот состоит в гильдии нищих и обязан отдавать все, что найдет или украдет, здешнему главарю преступников по кличке Тунлин, который потом выделяет ему какую-то долю. Поэтому старый мошенник, не желая терять такую славную добычу, искал чужеземца, чтобы продать ему побрякушки. Местный-то мог бы выдать отступника Тунлину, а старик его до смерти боится.

– Где этот попрошайка? – спросил судья Ди. – Только не говори, что он тоже удирал быстрее зайца!

Чао Тай поскреб затылок.

– Нет, – смущенно пробормотал он, – куда уж ему… Дело в том, что старик показался мне таким голодным и несчастным… просто жалкая старая развалина… Я допросил его вдоль и поперек и абсолютно уверен, что бедняга не имеет никакого отношения к убийству. Осмотрев серьги, я обнаружил на них засохшую кровь, так что старик не соврал: он и вправду сорвал их с тела. Я хорошо знаю, что будет с несчастным, если мы потащим его в суд! Стражники изобьют его до полусмерти, а когда отпустят, еще и Тунлин разорвет на куски за то, что не поделился добычей, – кто-кто, а я доподлинно изучил «благородное» обращение людей такого сорта! Короче говоря, достал я связку медных монет, отдал попрошайке и велел уносить ноги. Я подумал, что, когда мы будем рассказывать об этом вашему собрату в суде, вы могли бы сказать, что нищий, продавший нам побрякушки, сбежал.

Судья задумчиво посмотрел на помощника.

– Ты, конечно, поступил совершенно неправильно, – немного помолчав, сказал он, —но я могу тебя понять. Старый попрошайка не сумел бы попасть в богатый дом, а пешком знатные женщины не ходят – они разъезжают повсюду в паланкине, да еще и с охраной. Нищий, по-видимому, сказал правду о том, что вокруг не было ни души, – иначе он не осмелился бы грабить покойницу. Наверное, женщину убили где-то в другом месте, а потом перенесли тело к болоту. Нет, я не думаю, что ты поступил во вред делу, но впредь не давай волю своему доброму сердцу, Чао Тай! А теперь нам нужно идти в суд: судья Тэн должен незамедлительно начать расследование. —Поднявшись, он добавил: – Дай-ка мне взглянуть на эти драгоценности!

Чао Тай достал из рукава две серьги и два сверкающих браслета и положил их на стол. Судья Ди внимательно их оглядел.

– Изумительная ручная работа! – восхитился он.

Он уже шагнул к двери, но вдруг остановился, поднес свечу к украшениям и снова стал пристально их рассматривать. Каждая серьга была сделана в виде маленького цветка лотоса из серебра в золотой оправе, отделанной тончайшей филигранью и украшенной шестью небольшими, но превосходного качества рубинами. Браслеты же были отлиты из цельного золота – две змейки с большими зелеными изумрудами вместо глаз, ослепительно и немного зловеще поблескивавшими от пламени свечи. Судья Ди выпрямился и долго стоял, подергивая усы.

Наконец Чао Тай озабочено спросил:

– Вам не кажется, мой господин, что вам лучше поспешить?

Судья, положив украшения в рукав, глядел на Чао Тая.

– Думаю, не стоит говорить об этом правителю уезда Тэну, по крайней мере сейчас, —очень серьезно проговорил он.

Помощник с удивлением уставился на судью и уже хотел спросить почему, но распахнулась дверь и в комнату влетел одноглазый.

– Они напали на ваш след, и даже раньше, чем я думал! – испуганно бормотал он. – Вы поступили очень глупо, отправившись в суд! А теперь вот сюда пожаловал начальник стражи к спрашивает, в какой вы комнате. Но не бойтесь, я помогу вам удрать. Пошли!

Чао Тай собирался гневно возразить, но судья предостерегающе поднял руки и, немного поколебавшись, кивнул уроду:

– Показывай дорогу!

Тот выскользнул за дверь и быстро засеменил к узкому проходу. Очевидно, он знал здесь все ходы в выходы: сперва они попали в какое-то темное и вонючее помещение, потом, толкнув ветхую скрипучую дверь, – в не менее темный коридор. Одноглазый вел судью и Чао Тая среди груд каких-то отбросов; запах топленого жира указывал на то, что неподалеку здешняя кухня. Затем вор открыл еще одну дверь, как выяснилось, – черный ход расположенный ко соседству большой винной лавки. Проталкиваясь сквозь толпу завсегдатаев, они добрались до парадного крыльца, а потом долго плутали по лабиринту улочек и переулков – то под гору, то в гору, поворачивая то направо, то налево. Вскоре судья Ди уже совершенно не мог определить, в каком направлении они двигаются.

Наконец одноглазый остановился, да так неожиданно, что судья налетел на него сзади. Они стояли у входа в мрачный переулок. Указав на единственное освещенное окно на противоположной стороне, вор пояснил:

– Это постоялый двор «Огненная птица». Здесь вы будете в полной безопасности. Скажете Тунлину, что вас прислал Кунь-Шань. Увидимся позже.

Одноглазый ловко увернулся от пытавшегося схватить его Чао Тая и растворился в темноте.

Чао Тай замысловато выругался.

– Надеюсь, вы серьезно все обдумали, господин правитель уезда! – проворчал он. —И все же позвольте вас предупредить, что, несмотря на поэтическое название этого заведения, в нем, насколько я понимаю, находится логово вожака здешних головорезов!

– Не сомневаюсь, что так оно и есть, – спокойно ответил судья Ди. Если обнаружится, что Тунлин с одноглазым другом замешаиы в каком-то грязном деле, мы, по крайней мере, выясним, чем вызван их интерес к нашим персонам, и в случае нужды пробьемся и уйдем. Если ничего подобного не произойдет, Тунлин и его шайка – именно те, кто мне нужен, чтобы разрешить одну весьма необычную загадку, которая меня сейчас больше всего беспокоит. Но так или этак, для начала мы выступим в той роли, каковую нам любезно предоставил господин Кунь-Шань, а именно в роли разбойников с большой дороги. Вперед!