litbaza книги онлайнДетективыЗаложники дьявола - Фридрих Незнанский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 55
Перейти на страницу:

Александр Борисович, по мере того как Меркулов говорил, медленно поднимался со своего места, неотрывно глядя на Константина Дмитриевича. — Стой… — произнес он негромко, едва тот умолк. И тут же почти выкрикнул: — Садовничий под дурака?.. Как?!

— Да так, легко, — хмуро буркнул Меркулов, не глядя на Турецкого. — Не забыл, что у него за спиной два курса театрального?.. Ну вот и косит — вполне удачно… Ни с кем не разговаривает, в том числе с собственным адвокатом, только поет…

— Что он делает?

— Поет…

— Что поет?!

— Песни, Саня, он поет, песни… Типа «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед…»

Семен Львович Зоскин, главврач роддома, дожидался Турецкого, предупредившего его о своем появлении, в коридоре, на мягком диванчике напротив Ирининой палаты. Рядом с ним сидела молоденькая медсестричка, красная от смущения, с задорно поблескивающими глазками: похоже, доктор был не из тех мужчин, которые зря теряют время. Однако едва Александр Борисович показался в конце коридора, как сестричку словно ветром сдуло, а Зоскин, моментально посерьезнев, поднялся навстречу «важняку»:

— Присаживайтесь, Александр Борисович, все равно Ирина Генриховна сейчас спит!

— Она там одна? — встревоженно поинтересовался Турецкий.

— Одна, но в этом нет ничего страшного… Ее подружка только что ушла, минут пять назад… Сегодня мы сделали вашей очаровательной супруге полное обследование… Точнее, завершили начатое и затем прерванное ее побегом домой. Вот ждем результатов анализов… Вы как, хотите знать пол будущего малыша или тоже…

— Хочу! — живо отозвался Турецкий. — Кто?

— Девочка. — Доктор улыбнулся.

— Вот и хорошо, это мне как-то привычнее… А если без анализов, что-то вы можете сказать относительно ее состояния уже сейчас?

Семен Львович на секунду задумался, потом кивнул:

— Если вы имеете в виду рекомендацию, то да, Ирине Генриховне сейчас нельзя волноваться… Совсем! Вы и сами, вероятно, понимаете — возраст… Я вас не пугаю, боже упаси! Но ее состояние таково, что даже неожиданный резкий звук может вызвать выкидыш… И еще — я вам как мужчина мужчине советую: будьте сейчас с ней рядом. Я заметил: большая часть волнений вашей супруги связана непосредственно с вами… Понимаю, у вас работа такая, при которой жены за своих мужей спокойными не бывают никогда. Тем более советую вам побыть с ней. Поверьте, дело не в наших с вами отношениях: если бы речь шла о любой другой женщине, я бы тоже пошел на… э-э-э… нарушение правил внутреннего распорядка!

— Все, я пошел! — Александр Борисович вскочил с диванчика и шагнул в сторону палаты.

— Стоп-стоп! Не так резко, пожалуйста… Я же говорил: она сейчас спит, вот проснется — ради бога, хоть всю ночь сидите! — А как же я узнаю, что она проснулась? — растерялся Турецкий. — Я, знаете ли, сквозь стены видеть пока что не научился…

— А и не надо! У нас через пятнадцать минут обход, вот она и проснется, точнее, мы сами ее потихонечку разбудим… Поймите, сейчас для Ирины Генриховны важна каждая минута сна, буквально каждая!

Камера, в которую поместили Пашку Садовничего по кличке Цезарь, была одиночной. Обстановка, впрочем, мало отличалась от тех, в которых сидели его подельники: шконка, параша в углу, крошечное оконце, забранное хорошо сваренной решеткой… Впрочем, окружающая действительность Цезаря, кажется, вовсе не интересовала: всю нынешнюю ночь он провел сидючи на шконке с самым благостным видом, непрерывно распевая маршевые песенки, популярные году эдак в восемнадцатом — двадцатом прошлого столетия, коих, как выяснилось, сиделец знал великое множество.

С точки зрения молоденького дежурного охранника, время от времени посматривавшего, как и было велено, в камеру через смотровое окошко, выглядело это комично: здоровенный сорокалетний мужик, косая сажень в плечах, с красной от частых возлияний рожей, с радостной детской улыбкой на этой харе, сидит и упражняется в вокале густым, хриплым басом.

В общем, помимо того что в соседних камерах за всю ночь никто глаз не сомкнул из-за его «арий», ночь в целом прошла спокойно. Ничего плохого Цезарь не делал, никаких попыток произвести какие-либо подозрительные действия не предпринимал и выглядел вполне безмятежно, — похоже, и впрямь спятил мужик.

Тем не менее, когда охраннику сообщили по внутренней связи, что бронированная машина, на которой заключенному Садовничему предстояло отправиться на судебное заседание, прибыла, он почему-то испытал чувство облегчения и с нетерпением начал вглядываться в конец галереи в ожидании конвоиров. Кажется, конвой должен был быть усиленным… Так и есть, не менее семерых человек в соответствующей форме и в масках. Что ж, понять можно: даже если Цезарь и впрямь спятил, бандитом он от этого быть не перестал! И, дождавшись, когда странного заключенного в наручниках вывели из камеры, охранник с облегчением запер дверь, даже не потрудившись поднять шконку, на которой провел ночь Цезарь.

Всю дорогу до суда конвойные, как и было им приказано, не спускали с Цезаря глаз, хотя ни малейшей попытки как-то на это прореагировать с его стороны не было. Даже на собравшуюся возле здания суда небольшую, но шумную толпу с плакатами, требовавшими для убийцы самого сурового наказания, он не обратил ни малейшего внимания: безмятежная улыбка, с которой Садовничий покинул камеру, так и не сошла с его физиономии.

— Дурка по тебе точно плачет, — буркнул один из конвоиров, заталкивая Цезаря в камеру для особо опасных подсудимых. Этот явно свихнувшийся бандит был ему крайне неприятен, и он, дважды проверив замок, затем заглянув в специальный глазок и убедившись, что Пашка Цезарь и тут, расположившись на шконке, завел какую-то песню, с облегчением покинул конвойную. Тем более что старший офицер их группы уже входил в комнату со своим собственным ключом: дальнейшее конвоира, слава богу, не касалось. Судебное заседание, видимо, должно было начаться с минуты на минуту. Старшего офицера конвоя сопровождал его коллега-новичок, совсем молоденький сержант.

— Ну давай. — Офицер повернулся к новичку и улыбнулся. — Сейчас посмотрим, чему вас там научили…

Отперев камеру, он ободряюще улыбнулся подчиненному. Сержантик, тоже улыбнувшись в ответ начальству, резко нахмурился и шагнул в камеру:

— Садовничий, на выход! — Голос у него был решительный, но почти подростковый, неоформившийся.

Видимо, и Цезарь это услышал, поскольку перестал напевать очередную походную песню и, повернувшись к сержантику, улыбнулся, сделав едва уловимый жест правой рукой, в которой на мгновение тонким лучиком сверкнула спица… Спустя секунду все было кончено.

— Теперь быстро! — Голос офицера отдавал хрипотцой. — По коридору налево, дверь в конце…

Упрашивать Цезаря не пришлось: он знал, что в указанной офицером комнате его ждет другая одежда и телевизионная камера с логотипом популярного канала, никогда не упускавшего возможности осветить даже мельчайшие криминальные события, не говоря о столь громком деле, как арест авторитета его уровня.

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 55
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?