Но Капа отказалась, и на дачу мы вернулись вдвоем.

И вот теперь не спали.

Я лежала, слушала, как тетя Мила жалобно вскрикивает, задремывая на минутку, и размышляла.

Первая заповедь любого следователя – ответить на вопрос: «Кому это выгодно?» Против своей воли, я не могла прогнать прочь воспоминания о том, чем закончился сегодняшний вечер. Вадик убит. Убит молодой муж престарелой дамы. Совершенно противоестественный сюжет!

У кого из присутствующих в тот вечер была веская причина желать смерти Вадику? Вообще-то, ответ на этот вопрос лежит на поверхности: Зинаида настолько противилась браку своей свекрови с этим молодым человеком, что сама поставила себя в начале списка подозреваемых.

Потом есть еще Борюсик, он тоже вряд ли обрадовался перспективе получить в отчимы юношу младше себя!

Ну, понятно, Светочка – она тоже могла разделять взгляды родителей… Хотя ребенка я бы не стала записывать в подозреваемые… Но с другой стороны, у Агаты Кристи в одном из романов серийным убийцей была одиннадцатилетняя девочка! – о черт, о чем я думаю, ну при чем здесь Агата Кристи?! Где бы Светочка смогла раздобыть отраву? Это и взрослому-то сложно сделать… Итак: Зинаида, Борюсик, и – ну ладно, пусть будет Светочка. Затем… Илона. Могла она отравить брата? Можно допустить и это. Собственно, что я о ней знаю? Ничего, ровным счетом ничего – нуль. Может, братец ее в детстве как-то раз больно за косичку дернул, она и затаила на него обиду? Хотя нет, какая косичка – она его сташе лет на десять, а то и больше! Ладно. Кто там еще остается – сама Капа? Трудно придумать для нее повод… ревность? К кому? Нет, это не то. Теперь… Неясно и подозрительно, почему сбежала эта официантка, как ее – Лида? Да, кажется, Лида. Она даже милиции не дождалась, им теперь придется эту Лиду разыскивать – такая головная боль! Короче говоря – еще одна подозреваемая! В общем… В общем, никого нельзя исключить, никого! Разве что меня и тетю Милу… О господи!

Я потерла виски и резко тряхнула головой, чтобы раз и навсегда изгнать из нее эти дикие и, надо признаться, совершенно ненужные мысли. Не собиралась я заниматься этим делом – еще не хватало! Нехай доблестная милиция ломает себе голову. А я…

– А я буду спать! – вслух сказала я самой себе и решительно перевернулась на другой бок.

* * *

На следующий день мне позвонила Илона.

– Женя… То есть, простите, Евгения Максимовна, – начала она, и я услышала, что голос ее дрожит, хотя женщина изо всех сил старалась сохранять самообладание. – Вы не могли бы… не могли бы со мной встретиться? У меня к вам очень важное дело. Мне нужна помощь. Конечно, вы имеете полное право отказаться, но… Видите ли, Женя… то есть, простите, Евгения Максимовна…

– Можно просто Женя.

– …Женя, я хочу попросить у вас совета.

– Что-что?

– Вы ведь телохранитель, правда? Ну так вот, мне нужна помощь. Срочно!

– Вы напуганы тем, что произошло вчера? Смертью вашего брата?

– Нет… то есть да, смерть брата… но дело в том, Женя… Дело в том, что кто-то… кто-то как будто поставил перед собой цель истребить всю нашу семью!

– ?!

– Да. Поверьте, я знаю, о чем говорю! Женя, мы можем встретиться?

– Приезжайте.

Она спросила адрес дачи и отключилась. А через час она уже сидела на том самом месте, где совсем недавно сидела Зинаида. И точно так же нервничала, только, конечно, не билась в истерике. Обхватив руками плечи, Илона пыталась унять дрожь, которая то и дело пробегала по ним, будто кто-то периодически пропускал через ее тело электрический ток.

К счастью, тети Милы в этот час на даче не было. Она поехала навестить Капу.

– Илона, вы пришли поговорить о своем брате? – спросила я.

– Нет… то есть не совсем, – она снова поежилась, а потом, сделав горлом движение, как будто пытаясь что-то проглотить, резко выпрямилась в кресле. – Я хотела рассказать вам, Женя, о том, что произошло несколько дней тому назад. Дело в том, что смерть Вадика… она не первая! Я хочу сказать, – Илона резко вскинула голову, – что это не последнее покушение. И… и не последнее убийство.

– Вот как? Кого же хотели убить еще?

– Мою дочь.

– У вас есть дочь?!

Черт его знает, почему я так удивилась. Почему бы Илоне, в самом деле, не иметь дочери? Но до сих пор образ этой фантастически красивой женщины не монтировался у меня с семейным очагом. Ей бы на подиум…

– У меня две дочери, – улыбнулась Илона вымученной улыбкой в ответ на мое удивление. – Одна еще совсем девочка, подросток. Собственно говоря, она… но это неважно. А вторая в этом году перешла на второй курс мединститута.

– Ого! Сколько же вам лет, если не секрет?

– Тридцать девять. А что?

– Да нет, ничего. Продолжайте.

– Да. Так вот… Вчера вечером… возвращаясь с этой… свадьбы… я нашла Марину… полуживой. Понимаете, ее избили, избили до бессознательного состояния!

– Погодите! Ничего не понимаю! Что значит «я нашла Марину»? Где «нашла»? Дома? На улице?

– Нет… в подъезде.

– В вашем подъезде?

– Нет…

– Расскажите все толком.

– Да, я попробую.

Если изложить эту историю телеграфным стилем, то получится примерно так: Илона рано вышла замуж за человека много старше себя. В этом году они с мужем, ставшим за это время успешным бизнесменом и авторитетным в городе человеком, собираются отпраздновать двадцатилетие совместной жизни. Марина была их старшим ребенком. С детства она дружила с одноклассником, мальчиком «из не очень благополучной семьи», как деликатно выразилась Илона, но демократичные родители не противились этой дружбе: первая любовь, казалось им, – это несерьезно. Этой весной Алешу, так звали юношу, забрали в армию. Марина очень по нему тосковала и часто навещала мать своего возлюбленного, сильно пьющую женщину по имени Антонина, жившую в одной из полусгнивших панельных хрущевок на окраине города.

Именно туда, в эти трущобы, Илона и пошла искать свою дочь сразу после того, как вернулась со вчерашней свадьбы, закончившейся так страшно.

Тут я перебила ее:

– Скажите, что значит «пошла искать»? Во-первых, зачем вообще нужно было искать дочь, ведь вы же знали, куда она ушла? А во-вторых, почему нельзя было сначала просто позвонить?

– Конечно же, я позвонила! Сразу после того как меня допросили… после… после того, что случилось вчера на свадьбе. Я стала названивать Марине, но она не отвечала. Это было так странно! И потом… тревога! Она меня не покидала. Все время брат стоял перед глазами – то, как он умирал… Мне хотелось, чтобы обе дочери были дома, со мной.

– А муж?

– Он в командировке.

– Так, хорошо, и что же дальше?