— Нет, я не жалею, что вернулся, — только и сказал Джон.

Они уже пришли в конюшню. Кейси завела кобылу в стойло, ненадолго вышла и вернулась со скребком. Сильными резкими движениями она начала чистить влажную шкуру лошади.

— Я думала, что ты все еще озабочен успешной карьерой. Для тебя карьера всегда стояла на первом месте.

— Ты путаешь меня сегодняшнего со мной прежним. Та часть моей жизни прожита и забыта, — твердо сказал Джон.

— В самом деле? Отойди, ты мешаешь мне работать. Джон шагнул в сторону и встал у двери.

— Ты злишься, потому что я поцеловал тебя, — спокойно сказал он.

— Конечно, злюсь. Что заставило тебя думать, будто я приму твои авансы?

— Я и не ожидал, что мои авансы будут долгожданными, — уступил он.

— Ты не понимаешь! Я не могу терпеть твою невоспитанность. Мы — профессионалы, и ты не должен так поступать, если искренне заботишься о процветании фермы.

Джона задели ее слова, но он должен был признать, что Кейси права.

Она прошествовала мимо него, взяла ведерко с прохладной водой и окатила лошадь. Оставив Ройялти отдыхать, Кейси вышла из стойла, подняла седло и пошла по проходу. Джон проследовал за ней, откровенно любуясь ее покачивающимися бедрами.

Остановившись у стены, Кейси тщетно пыталась взгромоздить седло на самую высокую стойку. Джон подошел, взял седло из ее вытянутых рук и небрежно положил на место.

— Мне не нужна твоя помощь. — Казалось, она сейчас лопнет от злости.

— Я знаю, — примирительно сказал он, шагая за ней по проходу. — Остановись, Кейси, не убегай. — Он схватил ее за руку и удержал.

— Убери руки от меня. — Она яростно вырывалась.

— Прекрати, Кейси. Я отпущу тебя, если ты выслушаешь меня. — Он игнорировал ее гнев и сжал ее нежные пальцы. — Я был не прав, когда поцеловал тебя минуту назад. Больше этого не повторится. Я говорил с Джулией и поддержал план Попа. Потерпи меня два месяца, ладно?

— Хорошо. И что потом? — В ее глазах застыла горечь.

— Как что? Это зависит от того, каких результатов мы добьемся в Луисвилле. Если победит хотя бы одна лошадь, мы оба будем нужны ферме. Если же нет… — Джон позволил фразе повиснуть в воздухе.

— Ты только это хотел сказать?

— А что еще?

Кейси взглядом скользнула по его лицу, пытаясь разгадать его мысли.

— Я действительно хочу спасти эту ферму. У меня есть несколько предложений на выбор, но я желал бы работать здесь, с тобой. Но ты, как я вижу, решила дать волю своей неприязни ко мне в разгар сезона выступлений? — Видя, как она хмурится, Джон продолжил: — Ревери и его потомство — самые лучшие скаковые лошади в стране. И это заслуга твоего отца. Если я смогу сделать хотя бы половину того, что удалось Попу, буду счастлив. Я устал от выступлений. Но если эту ферму не удастся спасти, мои мечты никогда не сбудутся.

Кейси стояла, отвернувшись от него. Лошадь в стойле позади нее беспокойно переступала ногами и фыркала. Джон смотрел на поникшие плечи Кейси.

— Всегда только мечты. — Казалось, будто она высказала вслух какую-то застарелую горькую мысль.

— Мечты сбываются, Кейси. Нужно только помочь им.

Она была такой печальной. Он не любил, когда она хмурилась. Его сердце дрогнуло, откликнувшись на ее боль. Ему хотелось обнять ее, защитить.

Повернувшись к нему, Кейси немало удивила его, сказав:

— Спасибо за то, что ты изменился.

— Да не за что. — Он предложил ей руку. Кейси снова удивила его, приняв ее.

— Только лучше тебе все-таки выиграть Всемирный чемпионат.

— Нет, это мы выиграем Всемирный чемпионат. Я не подведу тебя, Кейси.

Кейси зажгла свет в своей бывшей крошечной комнате, которая нисколько не изменилась за прошедшие годы. На старой кровати, застеленной стеганым одеялом, в беспорядке валялись игрушечные животные, разбитый комод по-прежнему стоял в углу со столом и жестким стулом. На полу — разноцветный коврик.

Больше всего Кейси обрадовалась своим старым наградным лентам за победы на соревнованиях. Они висели на тоненьких нитях, прикрепленные к пожелтевшим, когда-то белым стенам. Выцветшие голубые, красные, белые, желтые, розовые, зеленые, даже пурпурные. Они все были здесь.

Она хорошенько осмотрела свою комнату и расстроилась, поняв, что хотя комната все та же, она перестала быть маленькой девочкой, которая раньше жила здесь. Она выросла. Или должна была вырасти. Хотя еще не до конца перестала быть ребенком, когда у нее появился собственный, ставший самым дорогим существом в ее юной жизни. Горе снова сжало сердце Кейси, в глазах застыли слезы. Усевшись на кровать, она уставилась на стену, увешанную лентами. Почему она внезапно почувствовала себя ребенком, испытывающим нестерпимое желание зарыться в юбки матери? Возможно, потому, что ей так и не довелось подержать свою плачущую дочь на руках и успокоить, как может только мама.

Кейси подошла к окну спальни. На протяжении многих лет она обещала себе, что не вспомнит о Джоне, сотрет память о нем, забудет навсегда. Она вздрогнула, вспомнив их последнюю ссору перед его отъездом из Кентукки. Он не женился бы на ней. Она не сказала ему о Тори, потому что он не хотел ребенка.

Вдали в темноте виднелись черные остатки бывшей конюшни. Она помнила, что семья Джона жила около этого большого строения. Конюшня всегда была связана с ее воспоминаниями о детстве.

Но конюшня, да и сама ферма Кингов могут быть восстановлены, и в какой-то степени будут исправлены и ее ошибки.

— Возможно, Джон действительно прав, — прошептала она, глядя в окно. У нее есть силы сделать реальностью хотя бы некоторые свои мечты. Конечно, испытания изменили ее взгляды на жизнь, и сегодняшние планы уже не столь идеально совершенны, как во времена юности, но некоторые из них она может осуществить.

Кейси разжала плотно сжатые кулачки, повернула к себе открытые ладони и уставилась на перевязанные руки. Все равно она знала, что была права, позволив Кингам удочерить Тори. Независимо от ее сожалений и тоски по настоящему материнству. У нее маленькие, но сильные руки. Как и Джон, она способна справиться с лошадью. Медленно, чтобы не открылась рана, она стянула повязку с левой ладони. Совсем недавно Джон держал ее маленькие ручки в своих больших руках. Он улыбался ей, дразнил ее и в конце концов поцеловал.

Рассвет неспешно разливался над Лексингтонским ипподромом. Белый туман подобно призраку тихо клубился над землей. Кейси вывела Дримчейзера из конюшни, запрягла в двухколесную коляску и направилась к наружной части тренировочного манежа. С трибун открывалась эффектная картина Юниорских конных соревнований. Жокеи и тренеры давно уже были на ногах, и около конюшен царила суета.

Встряхнув поводьями, Кейси подала команду жеребцу, и началась тренировка. Ей нравилось, что хаос и суета конюшни сейчас далеки от нее.