Мара проснулась на следующее утро, когда Рут сердито раздвинула шторы.

– Доброе утро, и я надеюсь, что вы накрепко затвердите этот урок про мужчин, мисс Мара.

– О Господи! Теперь я мисс Мара!

Рут посмотрела на нее исподлобья:

– Тогда леди Мара. Но леди должна и вести себя как леди. А ни одна леди не позволит себе уйти из дома в одном платье и вернуться в другом.

Мара воспользовалась своей самой очаровательной и невинной улыбкой.

– Дорогая Рут, мне действительно очень жаль, и заверяю тебя, что я выучила свой урок. Больше ничего подобного не произойдет. Клянусь честью Сент-Брайдов.

Рут все еще продолжала недовольно смотреть на нее, но Мара знала, что она смягчилась.

– Я знаю, что напугала тебя, но ведь ничего плохого не случилось. Спасибо, что не стала говорить Элле и Джорджу.

– А следовало бы, – ответила Рут и повернулась, чтобы вылить принесенную ею воду в умывальник. – Поклянитесь, что больше никогда не уйдете из дома с мужчиной.

– Клянусь.

– Как вы только могли! Я же предупреждала вас, что мужчинам доверять нельзя. Женщина только тогда в безопасности, если никогда не остается с ними наедине. Они настоящие животные.

Мара вполуха слушала уже знакомую лекцию, вылезая из постели и снимая ночную рубашку. Рут была отчасти права, пример Баркстеда это доказал; но ведь и женщины не совсем беззащитны, что доказывал ее собственный пример. Хотя приходилось признать, что если бы он планировал нечто большее, чем принудительную помолвку, ей пришлось бы несладко.

И если бы она не нашла Дэра.

Вот Дэр доказал, что некоторым мужчинам все-таки можно доверять.

– А что мне делать с этим уродливым платьем, миледи?

– Я найду способ вернуть его.

– А как мне объяснить исчезновение вашего розового платья, хотела бы я знать?

Мара хотела приказать Рут перестать беспокоиться, но она и сама сейчас беспокоилась.

– Кто заметит его пропажу, кроме нас? – спросила Мара. – Но лорд Дариус отыщет способ вернуть его.

– Он? Да у него в голове ни единой серьезной мысли.

– Он изменился.

– И я уверена, не к лучшему. Стоит мне только подумать, что могло бы произойти: вы одна с ним…

– Рут, он мне как брат.

– Но он вам не брат. – Рут склонилась над ящиком, доставая свежее нижнее белье. Она уже несколько успокоилась.

Мара умывалась, стараясь понять, не испытывает ли она стыд по поводу того, что произошло вчера. Но наверное, она была очень испорченной, поскольку ей не было ни капельки стыдно.

Теперь, вспоминая все это в своей безопасной спальне, даже ее бегство по ночным улицам казалось ей увлекательным. А Дэр! Как он был великолепен! Ей вчера очень хотелось посмотреть, как он будет разбираться с Баркстедом, но нужно было торопиться домой, прежде чем Рут забьет тревогу.

Да и Дэр никогда бы не позволил ей вмешиваться.

Она чистила зубы, не переставая размышлять об этом.

Нет, не позволил бы, и это ее тоже волновало. Если ей захочется сделать что-то, что ему не нравится, он ей помешает. Это интересно.

А теперь перед ней стояло настоящее испытание. Она постарается заманить, завлечь или затащить Дэра Дебнема обратно в свет и начнет прямо сегодня.

Она прополоскала рот и сплюнула.

– Какая сегодня погода?

– Прохладно и облачно, миледи, но кухарка сказала, что дождя не будет, а она всегда костьми чувствует.

Мара подошла к окну, чтобы самой выглянуть на улицу.

– Мисс Мара, вы же совсем голая! Отойдите от окна, миледи, и оденьтесь, пока вас не увидел какой-нибудь мужчина.

Мара так никогда и не узнала, пострадала ли Рут от мужчины или обрела свои страхи каким-нибудь другим путем, но эта ее черта не раз выводила ее из себя. По ее опыту, джентльмены иногда могли быть надоедливыми, но только не опасными.

Она повернулась, чтобы надеть нижнюю рубашку.

– Рут, не надо. Даже если бы какой-нибудь мужчина и разглядел мое тело, вряд ли бы он ворвался в дом, чтобы овладеть мной.

– Он мог бы пристать к вам, когда вы выйдете на улицу.

– Но я ведь никогда не выхожу одна. И обычно я веду себя именно так, как и полагается вести себя молодой леди, Я даже ношу корсет, хотя он мне совсем не нужен, – добавила она, продевая руки в прорези, чтобы Рут могла зашнуровать его.

– Но дома-то вы гуляете одна.

– Только не в городе. Даже не в Линкольне.

Рут посильнее дернула за шнуровку корсета:

– Не забывай, что мне нужно дышать, – запротестовала Мара.

– Хорошая тугая шнуровка не даст вам забыть, что вы леди. А то вы слишком доверчивы.

– А так я буду бездыханной! Прекрати!

Когда Рут наконец сжалилась и ослабила шнуровку, Мара сказала:

– Я признаю, что неверно оценила майора Баркстеда, но все равно главным его намерением было жениться на мне. Это даже забавно. Он был убежден, что любит меня.

– И когда вы только поймете, что вы завидная невеста, миледи? Но разумеется, вы никогда не смогли бы выйти замуж за человека из Нортумберленда. – Рут произнесла это так, словно он был родом из Америки.

– Так я ему и сказала. Но он не слушал.

Рут передала ей чулки и подвязки.

– Некоторые люди не слышат ничего, кроме того, что они хотят услышать. Какое платье вы сегодня наденете, миледи?

Мара натянула чулок, с сожалением вспоминая о тех, испорченных вчера, а затем о том, как Дэр бросил их в камин. Это воспоминание почему-то взволновало ее. Все, связанное с Дэром, волновало ее. Его движения, его честные глаза, его твердо очерченный рот…

– Миледи, какое платье?

– Кирпично-красное. Я еду на прогулку с лордом Дариусом. Ты же не будешь возражать против того, что с ним абсолютно безопасно? – довольно резко спросила она.

Рут повернулась к двери, чтобы принести одеяние, но сказала себе под нос:

– Наркоман.

– Ему так лучше.

– Как Дэр, должно быть, ненавидит то, что об этом знают даже слуги.

– А куда вы едете? – спросила Рут, неся платье и пелерину.

– Тебя это не касается, – ответила Мара, чтобы напомнить ей, кто тут служанка, а кто госпожа. Но затем добавила: – В Гайд-парк. Днем. Ничего скучнее просто придумать нельзя.

Рут состроила гримасу.