не попытался бы уломать женщину? Насколько вероятно, что он позволил вот так просто себя одурачить?

И снова я, сам того не осознавая, прибегнул к одному из методов профайлинга. Вооруженный сомнениями в показаниях потенциального подозреваемого, я исследовал его прошлое и собрал информацию о его личности. В этом мне помогла его биография, которая позволила сделать выводы о его социальной жизни, а также доступные мне как полицейскому источники информации – уголовное дело, регистрационные данные, информация из дорожно-транспортного управления и записи бесед с людьми, знавшими Вальтера Крабонке. Главный вопрос в этом подходе: есть ли совпадения с составленным мною профилем преступника или подозреваемый ни при чем?

Крабонке родился во время войны недалеко от Гумбиннена в Восточной Пруссии и в январе 1945 года бежал в Бремен со своей матерью, бабушкой и дедушкой, спасаясь от приближающихся русских войск. Его отец служил солдатом на Восточном фронте, где попал в плен к русским и вернулся в Германию только в 1955 году после визита Аденауэра в Москву. Вскоре после этого у Вальтера Крабонке родилась сестра. В маленькой квартирке для него теперь не стало места, и до шестнадцати лет он жил у бабушки с дедушкой. В то время как отношения Крабонке с матерью и бабушкой были очень хорошими, со своим строгим отцом мальчик ладил плохо.

Закончив восемь классов, он начал обучение на маляра и лакировщика, которое завершил, сдав экзамен подмастерья. Лет в двадцать пять он женился, четыре года спустя у него родилась дочь. Брак Крабонке продлился недолго. Через год после рождения ребенка жена развелась с ним из-за его пристрастия к алкоголю. Помимо работы на малярном производстве Крабонке с начала 1970-х годов по выходным и во время отпуска работал охранником. Все отзывы, которые я получил от его начальства, были положительными: корректный, вежливый, пунктуальный и опрятно одетый. Надежен и всегда готов выйти работать даже в праздничные дни. По этой причине Вальтер Крабонке работал и на публичных мероприятиях, где для выполнения специальных задач ему разрешалось носить табельный пистолет. О его личной жизни коллеги по работе знали немного. Только то, что он постоянно испытывал финансовые затруднения из-за того, что любил весело провести время.

Но было и еще кое-что: Вальтер Крабонке дважды лишался водительских прав из-за вождения в нетрезвом виде, и в настоящее время на его имя не было зарегистрировано ни одной машины. Бывшая подружка подала на него заявление в полицию за то, что он, по ее словам, ночью вломился к ней в квартиру и, будучи пьяным, улегся голым в постель к ней и ее новому приятелю.

Сравнение психологических портретов преступника и Крабонке подтвердило, что он вполне мог быть подозреваемым: он жил один, часто напивался в барах и контактировал с жертвой убийства. Поэтому я снова пришел с допросом в пивнушку. Гарри Штельцель подтвердил, что Агнес Брендель часто пила вино в его заведении.

ОН ОПИСАЛ ВАЛЬТЕРА КРАБОНКЕ КАК ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ «НЕ ПРОПУСКАЛ НИ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЫ, КОТОРАЯ БЫЛА ЕМУ ПО ЗУБАМ. БОЛЬШИНСТВО ИЗ НИХ БЫЛИ АБСОЛЮТНО ПЬЯНЫМИ, Я БЫ ДАЖЕ СКАЗАЛ, В СТЕЛЬКУ. А ПОТОМ ОН ПОДРОБНО РАССКАЗЫВАЛ МНЕ, ЧТО ТАМ У НИХ ПРОИСХОДИЛО ДОМА».

И за день до знакомства с Агнес Брендель Вальтер Крабонке общался с очередной пьяной женщиной. Все это уже подтверждало мои сомнения в правдивости показаний Крабонке. А потом Штельцель добавил: «под градусом» Крабонке мог становиться агрессивным и даже насиловать женщин.

Сравнение психологических портретов преступника и Крабонке подтвердило, что он вполне мог быть подозреваемым: он жил один, часто напивался в барах и контактировал с жертвой убийства.

Через семнадцать дней после обнаружения тела мы с коллегой стояли перед дверью квартиры Вальтера Крабонке около 6:30 утра и звонили в дверной звонок. Мы хотели допросить его повторно. Он жил недалеко от места преступления в многоквартирном доме. Нам пришлось ждать почти полчаса, прежде чем Крабонке открыл дверь. Мне было любопытно посмотреть, как он выглядит. Передо мной стоял статный мужчина: ростом около 180 сантиметров, крепкого телосложения и с заметным животом. Кроме того, он носил модную стрижку: на затылке волосы коротко острижены, а по бокам – выбриты. Крабонке уже был одет для работы. Под коричневой кожаной курткой на нем была свежевыглаженная светлая рубашка и коричневые брюки с идеальными стрелками.

В то утро Вальтер Крабонке показался мне неуверенным в себе. Он спросил, чего мы хотим. При этом он пояснил, что ему некогда, что ему нужно идти на работу, где у него должна состояться важная встреча. Когда я объяснил ему, что у нас есть еще несколько вопросов о его встрече с Агнес Брендель, Крабонке, казалось, почувствовал облегчение. Напряжение заметно покинуло его. Он добровольно показал мне письмо от судебного пристава, в котором говорилось, что этим утром придут описывать его имущество из-за неуплаты алиментов: иск составлял почти 3000 марок. Вот почему он не открывал дверь. Это свое объяснение Крабонке перемежал с гневными тирадами о бывшей жене: «Она хочет убить меня в денежном плане». Вальтеру Крабонке, кажется, был безразличен наш визит: он даже не возражал против того, чтобы мы тщательно осмотрели его маленькую двухкомнатную квартирку.

Красновато-коричневые пятна на ковриках в прихожей и спальне все еще были на месте, и еще я обнаружил одно крупное, видимо, недавно замытое пятно. Я поручил своему коллеге попросить Вальтера Крабонке показать ему гостиную. Таким образом, я мог осмотреть пятна так, чтобы хозяин квартиры ничего не заметил. У меня в кармане была бутылка с перекисью водорода для диагностики состава пятна. Это жидкое соединение ранее использовалось в лабораториях в качестве предварительной пробы для анализов крови, потому что кровь пенится, как только вступает в контакт с перекисью водорода. Реакция, которую я ожидал, не заставила себя долго ждать. Коричневые пятна почти наверняка были кровью. Конечно, это не обязательно должна быть кровь Агнес Брендель. Ее происхождение мы выясним в ходе последующих серологических исследований. Возможно, допрос Вальтера Крабонке также мог бы пролить свет на правду. В любом случае результат теста укрепил мою надежду на то, что мы были на правильном пути.

Если не считать пятен на ковриках, Крабонке производил впечатление предельно аккуратного человека. Стены и потолки, кажется, были недавно покрашены, да и декор на деревянных кухонных панелях выглядел новым. Комнаты были очень чистыми и тщательно убранными. Когда я спросил Крабонке о пятнах на напольном покрытии, он отреагировал спокойно. И ответил, что это была морилка, которая накапала на пол во время покраски дерева, когда Крабонке обрабатывал его для изготовления своего домашнего бара. Он якобы