Черную «Волгу» я заметила сразу. Припарковалась рядом, благо было свободное место.

Моя «девяточка» рядом с гостиной на колесах казалась маленькой испуганной девочкой.

Почему испуганной? Я сама несколько нервничала, очень уж позднее свидание. И зачем я надела платье, хватило бы делового костюма.

Я быстро нашла его. Мимо такого не пройдешь. Он сидел ко мне лицом и пил, судя по бутылке на столе, минералку.

Мне нравится нравиться. Он рассматривал меня, словно дорогую картину. Уже одно приближение к нему должно было получить высшую оценку.

Я подошла к краю столика, расположенного почти в центре зала, и замерла.

Блондин поставил рюмку на стол и медленно — снизу вверх — рассмотрел меня, затем молча поднялся, отодвинул стул и усадил даму. Сел сам, наклонил голову набок, пристально рассматривал возникший перед ним объект некоторое время и наконец произнес:

— Мне хотелось провести с вами вечер и убедить самого себя, что, кроме грязных джинсов и рубашек не по размеру, вы носите и другие одеяния.

Значит, личико и фигурка его вполне устраивают.

— Бегать за вашим сыном удобнее всего в брюках, — натянуто сообщила я и дала понять, что скучаю.

— Что будете пить?

— Шампанское… сладкое.

* * *

Вернувшись домой во втором часу ночи, я разделась и повалилась спать, ощущая себя победительницей. Таких мужчин, как Кондратьев, встречаешь нечасто. Он нашел в себе силы признать, что мог бы с самого начала вести себя со мной повежливее, принес свои извинения, после чего накормил до отвала икрой, омарами, молочной телятиной, утопил в шампанском и завалил ананасами. В этот вечер понятие «деньги» отошло для него на второй план.

Когда я запросила триста долларов в сутки плюс расходы, он кивнул головой и сделал встречное предложение:

— Пусть будет пятьсот.

Если бы он не нравился мне как мужчина, я бы поставила его на место и не взяла больше. Но здесь ситуация сложилась так, будто кавалер берет часть расходов дамы на себя. Почему бы и не воспользоваться такой любезностью?

При всей своей угловатости и заносчивости он не стремился получить все сразу после того, как продемонстрировал собственные финансовые возможности. За весь вечер с его уст не слетело ни единого намека на постель. Не переставая уничтожать деликатесы, я тактично выяснила, что с Леной он не живет уже два года. После того как жена узнала, что он активно наставляет ей рога при каждом удобном случае, случилось то, что и должно было случиться: ему указали на дверь.

Так Алексей Игоревич оказался на вольных хлебах, что меня вполне устраивало. К Лене он относился с уважением потому, что она была матерью его сына. Жена окончательно похоронила все его чувства к себе, когда начала пить и скандалить, то есть несколько месяцев назад. Сейчас в нем осталось лишь желание сохранить ей здоровье и не допустить, чтобы у ребенка не стало матери.

* * *

Утро началось со звонка Грибову. Накануне я постаралась обеспечить ему серьезную мотивацию для быстрого исследования банок на предмет наличия в них следов наркотических веществ, и надо сказать, что мои усилия были вознаграждены. В трубке раздался довольный баритон:

— Танечка, я сделал все, что вы просили. В этих банках никогда не было наркотиков. Я могу со всей ответственностью заявить, что фирма-производитель, находящаяся, если верить этикетке, в штате Пенсильвания, точно обозначила состав препарата.

— Значит, банки чистые?

— Абсолютно.

— Вы не против, если я как-нибудь побеспокою вас еще?

Надо ли говорить, что Иннокентий Львович совсем не противился подобному предложению, а даже, наоборот, заискивал… Казалось, будто два сплошных ряда пожелтевших от курева зубов, окруженные толстыми потрескавшимися губами, вылезут сейчас из телефонной трубки вслед за его голосом.

Отрицательный результат, как известно, тоже кое-что. Отсутствие посторонних примесей в двух банках не означало их отсутствия во всех остальных.

* * *

Накануне вечером за несколько минут плотной беседы мне удалось убедить Катю и Свету принять меня в клуб распространителей «Найс боди» с обязательным оформлением контракта.

Я приехала на угол Соборной и Московской к девяти. Подруги уже ждали меня. Маленькая Катя нервно курила. Света чавкала жевательной резинкой.

Завидев меня, они упрятали собственные нервные проявления поглубже и повыплевывали успокоительные средства.

* * *

— Здравствуйте, — коренастый парнишка лет двадцати был рад новому сотруднику. Наверняка он не помнил, как зовут работающих у него женщин, но данный факт его совсем не смущал. — Садитесь, — предложил он. — Я смотрю, вы привели к нам новую сотрудницу. Это хорошо, дело растет. Чем больше людей работает у нас, тем лучше. Как вас зовут? — обратился он ко мне.

— Татьяна, — заламывая руки, сообщила я и идиотски улыбнулась.

— Очень приятно. Я — Дмитрий Прыгов, директор филиала. Наш головной офис находится в Москве, — подчеркнул он размах бизнеса, в котором принимал столь активное участие. — Вы когда-нибудь работали в системе сетевого маркетинга?

— Нет, — сказала я истинную правду.

— Может, что-нибудь знаете в общих чертах?

— Читала статью, — призналась я, потупив глаза, и снова украдкой посмотрела на директора.

Мне хотелось предстать перед ним жадной туповатой девицей. Я и оделась соответствующим образом: цепь с крестом на груди, рубашка в крупную клетку, расстегнутая до пояса и перевязанная узлом, короткие шорты и легкие тапочки с белыми носочками.

— Очень хорошо.

Директор тщательно соблюдал два основных правила работы с людьми: он улыбался и излучал оптимизм. От его хорошо поставленной уверенности в успехе и натянутой улыбки к месту и не к месту в маленькой и без того комнате стало невероятно тесно.

— Я расскажу в общих чертах историю фирмы и познакомлю с принципами нашей работы, после этого вы побеседуете с… — Он повернулся к барже с лодочкой: — Под кого будем подписывать Татьяну?

Заранее было решено, что я достанусь Кате.

Директор включил компьютер.

— Вы Катя? — Он посмотрел на баржу.

— Нет, Катя — она, — Света кивнула на стоящую рядом подругу.

Прыгов кургузо улыбнулся.

— Ну вот и вы начали создавать собственную сеть, — сообщил он, пялясь в монитор. — Может быть, попьете чайку, Клавочка приготовила что-то необыкновенное, а мы с Таней… Не возражаете, если я буду вас так называть?

— Нет, нет, — высказалась я вслух.

То, что я при этом подумала, для печати явно не предназначалось.