— Вы, наверное, очень щедрый человек?

— Я покупал ей дорогие вещи, — признался он.

— А зря, — вставил веское слово капитан.

* * *

Когда Апрельеву предъявили обвинение в двух убийствах и покушении на третье с помощью нанятого им киллера, он выразил удивление и потребовал, чтобы ему разрешили позвонить своему адвокату.

После ночи в КПЗ Анатолий Максимович несколько осунулся, и взгляд его стал менее бешеным и дерзким.

Его привели в кабинет Югова, и он поинтересовался, почему отсутствует адвокат. Ему сообщили чистую правду, сказали, что человек задерживается, но скоро приедет.

— Без него я не скажу ни одного слова, — заявил Апрельев.

— Как хотите, — не стал упорствовать Югов.

— Может быть, пока организовать встречу с вашей дочерью? — предложила я.

Апрельев насторожился.

Ввели Клавочку.

Отец и дочь смотрели друг на друга.

— Я хотел, чтобы у тебя было все, — произнес он.

Она подбежала к нему и обняла.

— Я вела себя неосторожно.

— Ты ни при чем.

Клава заплакала.

Вошел Герасимов и уставился на обнимающуюся парочку, с которой чуть было не породнился.

Мы все ждали, пока объятия и слезы закончатся.

— Как мило, — не выдержал Герасимов. Он подошел к парочке и сел перед ними на корточки. — Расскажите-ка, мои дорогие, как это вы вместо меня дело делали?

— Придурок, я же обеспечивал тебя! — выкрикнул папаша.

— Да?! Теперь все это придется отдать государству, старый идиот! — Затем Герасимов обернулся к Клавочке. — А ты, девочка, слишком любишь роскошные шмотки?

— Хватит, — остановил его Югов. — Идите и подождите в другой комнате. Нам еще о многом надо поговорить с папочкой, а потом и с дочуркой.

Герасимов вышел, затем в комнату вошел разводящий и разлучил Апрельева с Клавочкой.

— Тебе интересно? — поинтересовался у меня капитан.

— Нет, — откровенно призналась я, поднимая попку с подоконника. Каблучки цокнули несколько раз, и вот я стою напротив сидящего на стуле убийцы.

— Ты живучая, тварь, — процедил он.

Я наклонилась над самым его ухом и произнесла очень громко и четко:

— Поставок больше не будет. — По тому, как он дернулся, я поняла, что до него дошло сразу же. — Придется недельку помучиться, капитан тебя никуда не выпустит. Я с ним об этом договорилась.

* * *

Вечер. Мы сидим около пруда на Девятой Дачной и жарим шашлыки. Еще немного, и мой двухметровый кавалер подаст к импровизированному столу баранину, откупорит бутылочку шампанского, и мы отметим успешное окончание столь запутанного дела. Может быть, нам где-то и везло, но без удачи рассчитывать на успех не приходится. Наконец можно улыбаться, вытягивать ноги, спать, гулять без опаски по улицам и радоваться прекрасной перспективе потратить кучу денег.

— Как же это у тебя все получилось? — Кондратьев сидел у огня и помахивал фанеркой.

Я томила его неизвестностью, вот уже более суток обещая рассказать все, как было, в каком-нибудь тихом месте, где никто не будет нам мешать. Все-таки это его история.