В частности, генерал Тьебо в своих Мемуарах писал:

Как только Гортензия достигла половой зрелости, Первый консул стал проявлять к ней повышенный интерес, и госпожа Кампан с согласия Жозефины стала организовывать их свидания. Едва приезжал Первый консул, госпожа Кампан тут же уводила с собой Каролину, которая, хотя и была очень молода, но женским чутьем обо всем догадывалась.

Поясним, что младшая сестра Наполеона Каролина Бонапарт и Гортензия Богарнэ в то время находились в знаменитом пансионе госпожи Кампан в Сен-Жермен-ан-Лей. При этом Каролина была на год старше Гортензии, но они быстро стали подружками.

Бывший адъютант короля Жерома де Рикар писал:

Утверждали, что между Наполеоном и его приемной дочерью не было никакой преступной связи, но те, кто это утверждали, явно грешили против истины. Весь двор и весь Париж знали, какое огорчение эта связь доставляла Жозефине, а все обстоятельства женитьбы Луи обсуждались как в городе, так и в кулуарах Тюильри.

Жан-Поль Пеллерен без всяких обиняков утверждал, что «человек необузданных страстей, Наполеон доводился своему сыну одновременно дедом и дядей».

Против подобных обвинений выступал секретарь Наполеона Луи-Антуан Бурьенн, утверждавший:

Это чистая ложь, утверждать, что Бонапарт питал к Гортензии какие-то другие чувства, кроме тех, которые мог питать отчим к падчерице.

Но барон Мунье отвечал на это так:

Бурьенн задумал доказать в своих «Мемуарах», что между Наполеоном и его падчерицей не существовало никакой интимной связи. Мне же кажется, что все это не так. Господин Лесперра часто говорил мне об этой связи, как об общеизвестном факте. Такого же мнения придерживалась и семья императора.

Все считали старшего сына Луи ребенком Наполеона. Он даже хотел усыновить его официально и сделать своим наследником. Я своими глазами видел в начале 1806 года, как Наполеон вел ребенка за руку по одной из галерей Сен-Клу. На лице императора были написаны и удовольствие, и гордость. Мальчик был пригож лицом и очень на него похож. Пока ребенок был жив, планы развода откладывались за ненадобностью: ведь у него был наследник.

Загадка этого ребенка вот уже почти два века делит историков на два лагеря. Представители этих лагерей пытаются объяснить необычное отношение Наполеона к Гортензии Богарнэ и к Наполеону-Шарлю по-разному.

Попробуем разобраться в этих взглядах на проблему.

Очевидно, что Наполеона Бонапарта очень волновал вопрос о наследнике. У Жозефины уже было двое детей, поэтому Наполеон, как пишет Ги Бретон, «был не очень уверен в своих детотворных способностях».

У него было несколько вариантов решения этой проблемы. Первое, что приходило в голову — это развестись с Жозефиной и жениться на более молодой женщине. Но, во-первых, Наполеон любил Жозефину, а, во-вторых, уверенности в себе не было. Поэтому он решил проявить себя благородным супругом.

«Ну как я могу прогнать эту милую женщину только из-за того, что я сам стал более велик? Нет, это — выше моих сил, у меня человеческое сердце, ведь не тигрица же меня воспитала!» — говорил Наполеон члену Государственного совета графу Рёдереру.

Второе решение было подсказано Наполеону его семейством. Можно было назначить наследником кого-нибудь из его братьев. Но тогда возник бы спор между Жозефом и Люсьеном: первый был старшим по возрасту, второй — отцом семейства. Жозеф был старшим из братьев, он родился в 1768 г. Люсьен же еще в 1794 г. зачем-то женился на малограмотной владелице деревенской гостиницы Катрин Бойе (видимо, тогда это казалось ему очень выгодной партией), которая к тому же была на два года старше его. От этого брака у Люсьена было две дочери.

Первый консул отклонил оба эти варианта и нашел третье решение: женить своего третьего брата Луи на Гортензии Богарнэ и усыновить их первого ребенка (это, конечно же, должен быть мальчик, в жилах которого будет течь одновременно и кровь Бонапартов, и кровь «его несравненной» Жозефины!).

О будущем ребенке Гортензии и Луи Наполеон говорил Жозефине: «Мы усыновим или удочерим их, и это утешит нас в том, что мы не имеем собственных детей».

Но план этот не встретил одобрения. Впрочем, как пишет Рональд Делдерфилд, «это, однако, не могло стать причиной для его отклонения».

Семнадцатилетняя Гортензия, родившаяся 10 апреля 1783 года в Париже, была красивой девушкой, полной веселья и обаяния. Она была весьма привлекательна, хотя и несколько легкомысленна. Но какая красивая девушка не легкомысленна в семнадцать лет? Естественно, вокруг нее роились кавалеры, и ей все это страшно нравилось.

Луи Бонапарт, родившийся 2 сентября 1778 года на Корсике, напротив, был угрюмым и нелюдимым. Десмонд Сьюард в книге «Семья Наполеона» описывает его следующим образом: «Луи постоянно пребывал в отлучке по причине слабого здоровья и проводил дни, уткнувшись носом в книгу или предаваясь мечтаниям. Он страдал от некой жестокой, хотя и точно не установленной хвори, возможно, последствий гонореи, в результате чего был подвержен ревматическим приступам, которые в конце концов сделали его калекой. В душевном плане он был не более здоров, нежели физически, и часто страдал от вспышек ревности или мании преследования, которые, согласно некоторым предположениям, являлись следствием его гомосексуализма».

Это был раздражительный ипохондрик с неизменно мрачным выражением лица. Очень привлекательный жених, не правда ли? Узнав о намерениях Наполеона выдать ее замуж за Луи Бонапарта, Гортензия, которая в то время флиртовала с красавцем Дюроком, будущим гофмаршалом двора Наполеона, разрыдалась. Но мать быстро дала ей понять, что это, пускай и не самое приятное, замужество и рождение ребенка поможет спасти ее от нежелательного развода. Гортензия была очень привязана к матери и, в конце концов, уступила.

Церемония бракосочетания состоялась 4 января 1802 года в салоне особняка на улице де Виктуар. Луи Бонапарту в то время было 24 года, а Гортензии — 19 лет. Проводил церемонию кардинал Копрара, архиеписком Миланский. Гортензия была бледна от проведенной в слезах ночи. Жозефина, испытывавшая чувство вины перед дочерью, слез не скрывала и прорыдала всю церемонию, но это при желании можно было списать на слезы умиления.

Осыпав новобрачных дорогущими подарками, 8 января Первый консул вместе с братом Жозефом уехал по делам в Лион. Вернулся в Париж он лишь 1 февраля.

После свадьбы Луи Бонапарт, продолжая мучиться своими болезнями, вел себя, как неврастеник, постоянно преследуя жену и пытаясь отыскать у нее в комнате любовников. Первая крупная ссора произошла у них еще в медовый месяц, проводимый в Мальмезоне. Гортензия с подругами, над чем-то засмеялись, а Луи принял этот смех на свой счет и начал орать, что он не позволит унижать себя и предпочтет лучше разорвать брак, чем терпеть эти вечные насмешки. «После этого, — писала в своих Мемуарах Гортензия, — Луи вызывал у меня лишь одно чувство. Это был страх!»