— Слева зелень светлая. Березы, ольха и ивы, насколько глаз хватает. А вот справа темные пятна над лесом видны. Ели растут. Значит, возвышенность. Туда надо идти. Там должно быть сухо. А здесь, в сырости, к вечеру холодно будет и комары заедят. Да и вообще… В сыром месте жить трудно.

— Кушать хочется, Камыш, — пожаловалась Золотая Тень, перестав, наконец, шмыгать носом. — Нас точно найдут, Камыш? Мы не пропадем?

— Чего тебе бояться? — удивленно пожал плечами паренек. — Ведь я с тобой. Я уже взрослый охотник, мне двенадцать лет. Когда рядом мужчина, женщине бояться нечего.

— Тогда пойдем? — Девочка поднялась, ойкнула, тут же свалилась набок и привычно захныкала: — Не слу-ушается-а-а…

— Не плачь, сейчас я все сделаю…

Камыш оценил высоту ближних березок, выбрал ту, что немногим превышала его ростом, потянул к себе, рывком повис на ней всем своим телом. Стволик толщиной всего в два пальца лопнул с громким щелчком. Осталось несколькими рывками порвать кору, и шелестящая крона легла рядом с Золотой Тенью:

— Забирайся.

Девочка перекатилась на ветки, крепко вцепилась в них руками. Камыш взялся за комель и потянул спутницу за собой.

— Мы домой, да? — вполне даже весело уточнила Золотая Тень.

— Нет, к елям. Там холмики, там сухо. На болоте оставаться нельзя. От сырости заболеть можем. И вообще… Плохо там.

— Почему не домой? — возмутилась она. — Я хочу домой!

— Далеко. Нам не дойти.

— Почему?!

— Ты сама вспомни, — остановился Камыш. — Нас вчера чуть не весь день несло, ночью несло, и еще полдня. Течение у Большой Реки такое, что взрослого охотника обогнать может. День, да ночь, да еще половина. Кабы тропа ровная да удобная назад к селению вела, так и то три дня пришлось бы шагать. А без тропы, через лес, нехоженым путем… — Паренек запнулся. В его уме примерный срок возвращения выходил где-то дней в тридцать. Вот только племя Хозяина Реки не знало таких огромных чисел.

Поэтому Камыш смог ответить так:

— Много дней придется идти. Очень много. С этим же, — он кивнул на сломанную березу, на которой удобно примостилась спутница, — с волокушей и вовсе не пробраться. Ждать надобно, пока найдут. Посему сухое, удобное место выбрать потребно, да терпением запастись. Охотники нас точно найдут.

Он снова взялся за ствол и поволок березу по влажному каменистому пляжу, тянущемуся между травяной кромкой и камышовыми зарослями. Время от времени особенно крупные волны выкатывались до самой травы и смачивали камни, но это было даже хорошо. По влажному волокуша скользила лучше.

— Говорил, к елям нужно, на сухое место, — недовольно хлюпнув носом, укорила его девочка. — А сам по берегу и воде идешь.

— А вдруг там пещерный лев, медведь или волки окажутся? — оглянулся на нее Камыш. — А у меня ни копья, ни дротика, даже ножа с собой нет.

Да какое там оружие? Сейчас он не имел вообще ничего! Ни обуви, ни одежды, ни простенького шила или хотя бы веревки подвязать волосы! Голые руки, босые ноги, да еще рядом девчонка, которая шагу ступить не может. Тут не то что волки — обычная осока, и та путнику кровь пустить может!

— Подожди, — забеспокоилась девочка. — Так ведь звери и сюда прийти могут! Воды попить или на запах. Они нас загрызут, да?

И Золотая Тень опять хлюпнула носом, готовясь зареветь.

— Здесь не страшно, тут вода рядом, — с натугой ответил Камыш, перетягивая волокушу через поваленную полусгнившую лесину. — В любой миг на глубину уйти можно. Мы ведь из племени Хозяина Реки, забыла? У реки или озера нам никто на свете не страшен. Звери лесные — они воды боятся, не любят. Шерсть у них в воде мокнет, уши и нос для нее открыты, в пасть она к ним заливается. У нас же шерсти нет, нам бояться нечего. Мы хоть по шею войти на глубину можем и твердо ногами на дне стоять, и нос у нас такой, что в него волны не захлестывают. Волк же, росомаха, медведь или даже большой пещерный лев такого не умеют, они уже на малой глубине лапами барахтаются, плывут как могут. Коли кто подберется — руку протяни да топи его без опаски. Ни клыков, ни когтей зверь плывущий использовать не способен…

Камыш и не заметил, с какого мгновения перестал говорить сам и начал повторять слова шамана племени, услышанные во время поклонения предку.

— Не страшен никто детям Хозяина Реки в воде, любой враг в дитё беспомощное сразу превращается. Ну, а коли слишком длинноногий враг попадется — так всегда нырнуть можно и пропасть. На такое чудо и вовсе только люди да Строящие Запруды, наши братья, способны. Посему при опасности людям к воде поближе следует держаться. Особенно слабым детям и женщинам. В общем, ближе к берегу нам нужно удобное место искать. В лес далеко не забираться.

Чахлый березняк вскоре сменился не менее чахлого вида болотцем, из которого в сторону озера сочилась через камни бурая склизкая вода. Местами эти потоки соединялись в мелкие ручейки, один из которых выше по течению густо зарос рогозом. Камыш, оставив девочку на камнях, ринулся в заросли, выдергивая как можно ниже молодые стебли, очищая у основания белые листья, а аппетитную коричневую сердцевину, пахнущую прелой листвой и чуть сладковатую на вкус, жадно пихая в рот. Немного насытившись, он надергал изрядную охапку, отнес подруге по несчастью, вернулся, глубоко проваливаясь в мох, и вскоре полностью разорил уютный уголок.

Разумеется, паренек знал, что корневища рогоза больше и сытнее, но выкапывать их голыми руками — удовольствие сомнительное. Больше намучаешься, чем наешься. К тому же, эти коренья хороши печеными — а готовить их было пока не на чем. Посему, подкрепившись, Камыш вернулся к своей простенькой волокуше и двинулся дальше.

Болото сменилось густым, темным и сырым ольховником, потом ненадолго в стороны раскинулся ивняк. Здесь берег стал посуше, чуть вдалеке можно было разглядеть могучие липы и тополя, на болоте растущие не очень охотно. Там, под густыми кронами, наверняка было уютно и спокойно. Много ароматной зеленой травы, часть которой наверняка годится в пищу, но… Но лиственные леса даже на холмах все равно всегда сырые, земля под травой не высыхает в самый сильный зной. Не лучшее место для ночного сна. А о ночлеге уже давно пора подумать. Большая часть дня позади, искать убежище в сумерках будет поздно.

— Ели совсем близко, я их вижу, — приободрил девочку Камыш. — Скоро дойдем.

Еще немного усилий — и паренек сделал неприятное открытие: берег повернул к северу. Это означало, что поросший соснами и елями вожделенный взгорок, к которому он так долго стремился, стоит не у воды, а сильно в стороне, за густыми зарослями березы и ольхи.

— Да, оттуда к воде не добежать, — разочарованно пробормотал Камыш. — Подожди здесь, я пройду дальше. Может, другое место замечу. Не такое опасное.

Отпустив волокушу, паренек быстрым шагом отправился дальше по берегу, но вскоре наткнулся на широкую протоку. Громко хлопая крыльями и недовольно клекоча, шарахнулись в стороны птицы, метнулась от ног на глубину стайка мальков. То ли это разлилась впадающая в Вечерние Воды неведомая река, то ли они сами образовали залив, давший приют изрядному количеству уток, чаек и гусей — поди отсюда угадай! Но то, что с волокушей водную преграду не одолеть — Камыш понял сразу.