Обсудили время нашей вечерней прогулки, время его возвращения с работы и договорились как-нибудь состыковаться и побродить по сугробам вместе. На этом и распрощались. Домой я поднималась вся из себя романтичная и одухотворенная, вся загадочная такая и непознанная… На пороге моей берлоги мы столкнулись с разгневанной и отчего-то облаченной в куртку и сапоги Таисией Михайловной.

– Вы где шлялись целый час?! – развозникалась она на всю лестничную клетку. – Я уже за вами собралась! Думала, что-то случилось!

– Ах, оставьте! – я лебедушкой поплыла в прихожую. – Что ж вы, право, так кричите…

Озадаченная Таиска своими расспросами не давала толком поужинать, пришлось рассказать, как Лаврентий сосватал мне раскрасивого вьюношу. Похотливая подруга сразу же сильно заинтересовалась и принялась выведывать подробности, но я лишь загадочно усмехалась, трапезничая макаронами с сыром и упорно отмалчивалась. В конце-концов, Тая рассердилась, обозвала меня сурнамской пипой и пошла в комнату стелить диван. Всю ночь подруга дней моих суровых гадким образом мстила мне за недостаток информации, а именно – она подло храпела. Обычно такого свинства за нею не водилось, а тут решила, значит, устроить показательное выступление. Под переливчатые рулады, я вертелась, крутилась и страдала, время от времени толкая храпуниху в бок. Тая отвечала мне: «Хрррр… аф-аф-аф! Хрррр!» и продолжала свой симфонический концерт. Чтобы не взять подушку и не положить драгоценной подруженьке на личико, я занялась медитацией, старательно перенаправляя мысли в позитивное русло. Самым позитивным были, разумеется, мечтания о Дмитрии. Я вспоминала его лицо, снежинки на густых ресницах, яркую улыбку… К сожалению, выяснить его семейное положение не представилось возможным – на руках у него были кожаные перчатки, посмотреть есть ли кольцо или, к счастью, нету, я не смогла, а сам он ничего не говорил о наличии супруги. Очень хотелось верить в ее отсутствие… Постепенно фантазия разыгралась до такой степени, что я стала представлять, какая чудесная совместная жизнь ожидает нас с Дмитрием. К сожалению, как раз на выборе страны для свадебного путешествия, меня сморил глубокий сон.

И на работу я вдребезги проспала. Если бы меня не разбудил соскучившийся Лаврентий, я имела бы все шансы приехать в редакцию ближе к обеденному перерыву. Скорбя и завывая, заметалась я по квартире, собираясь с самой реактивной скоростью, на которую только мог быть способен человек спросонок.

– Тая! Выгуляй Лавра! Я опоздала уже!

– Мне тоже надо на работу, – сквозь сон пробормотала она.

– Ничего не знаю! Выгуливай! Я даже позавтракать не успеваю!

– Хорошо, только ты это…

Что она хотела сказать, я дослушать не успела, потому что в этот момент впрыгивала в ботинки и вылетала из квартиры, на ходу застегивая куртку. Рисуя всевозможные ужасы, которые учинит надо мной наш грозный предводитель, я неслась как угорелая, вот только, к несчастью, нельзя было заставить поезда орденоносного метрополитена двигаться быстрее положенного. В общем, опоздала я аж на полтора часа. С замиранием души, на плохо слушающихся конечностях, я просочилась в предбанник и первое, что бросилось в глаза – пустое рабочее место нашего секретаря-кроссвордиста Петюни. Это так меня изумило, что даже страх перед гневом начальства улетучился, ведь Петр приходил раньше всех, уходил позднее всех, обедал, не вылезая из-за своего компьютера и, похоже, никогда не отлучался даже в туалет. А тут вдруг стол пустует! И тут из нашего всеми любимого офиса вдруг донесся шум, гам и нечленораздельные выкрики, полные тоски и отчаяния. В полнейшем недоумении бросилась я в лоно родимой редакции и соляным столбом замерла на пороге. Офисное помещение окутывали клубы сырого пара, а с потолка, с лампочек, буквально со всех щелей лилась вода. Весь наш редакционный состав в ужасе и панике метался по офису, спасая компьютеры, бумаги и прочее имущество. Увидав такой вот апокалипсец на отдельно взятой территории, я сразу поняла, что худшие опасения Конякина оправдались. А опасалось дорогое начальство следующего: не так давно журнал «Компьютерная вселенная», располагавшийся прямо над нами этажом выше, с какого-то перепуга решил затеять у себя ремонт. Так как практически все редакции газет-журналов, теснившиеся под крышей издательского дома «Комета» являлись, мягко говоря, небогатыми а, если честно, попросту нищими, поэтому и ремонт компьютерные вселенцы взялись делать собственными силами, страшно при этом собою гордясь. Они прямо на всех углах гордо дребезжали на тему собственной красивости, сообщая, что заменят всё-всё-всё, даже батареи. Вот именно замена батарей и напугала наше мужественное начальство до напряженной задумчивости, он даже пытался отговорить главного редактора «Вселенной» от этого рискованного шага, попробовал убедить не экономить на профессиональных сантехниках, хотя бы в вопросе батарей. Но главред, помутившись мозгами от собственной самонадеянности, заверил, что все будет чики-пуки и волноваться совершенно не о чем. Но Станислав Станиславович все равно волновался. Что ж и он оказался прав, похоже, прорвало новенькие батареи. Быстренько раздевшись и бросив сумку с курткой на стул Петюне, я бросилась на помощь коллегам по перу. Пока что заливало только офис, Петюнин предбанник не пострадал, поэтому имущество перетаскивалось туда.

– Сеныч, я спас твой компьютер! – мимо пронесся Влад с ворохом пластмассовых папок. – Он у С.С. в кабинете!

– А где сам С.С.? – крикнула я ему вслед, спешно вытаскивая из ящиков своего стола все самое ценное.

– Наверху! Казнит, наверное, компьютерных вселенщиков! – донеслось уже из предбанника.

Слаженно, самоотверженно, не обращая внимания на льющуюся на головы воду, мы спасали имущество нашей дорогой газеты. Народ носился туда-сюда как угорелый, а Тина Олеговна, видимо впав в состояние аффекта, усердно спасала унылую старую репродукцию какого-то пейзажика. Репродукция висела высоковато, а Тина Олеговна особа малорослая, даже ее вечные высоченные каблуки не спасали положения, поэтому она упорно подпрыгивала на месте, пытаясь дотянуться до этой, в общем-то, никому не нужной вещицы, а на стул встать почему-то не догадывалась. Наш невозмутимый белый лебедь Оксана Макакина в кои-то веки растеряла свою знаменитую невозмутимость и металась по маршруту офис-предбанник-офис со спринтерской скоростью. Ее блондинистая стрижка, по обыкновению уложенная аккуратными кудрями-локонами, намокла, превратившись в полулысый кошмарик, но это ничуть не беспокоило Оксану – она спасала драгоценные кипы бумаг, скопившиеся на ее столе. Системные блоки и мониторы мужчины эвакуировали в первую очередь, свое, личное бумажное барахло тоже спасли оперативно, под угрозой оставался газетный архив, занимавший два шкафа и три стеллажа. А вода с потолка все продолжала пребывать, клубы пара густели, ведь лилось ни что-нибудь, а кипяток. В общем, страх и скрежет зубовный… Завалив предбанник и конякинский кабинет под завязку, принялись выволакивать архив в коридор и складывать папки штабелями вдоль стены. Вскоре к нам примчались перепуганные сотрудники газетенки анекдотов и сканвордов «Смехач», располагавшейся этажом ниже нас. Они принялись было брызгать ядом, что их заливает, но мы скоренько продемонстрировали им катастрофическую картину, сообщив, что во всем виноваты компьютеристы сверху. Пара сотрудников помчалась наверх, пара вниз – спасать свое анекдотично-сканвордное хозяйство. Таскать архив оказалось крайне утомительно, мы даже и не подозревали, насколько он большой! Вскоре измученному дизайнеру-корректору-верстальщику Диме пришла в голову светлая идея открыть окна и сбрасывать папки прямо во двор, в снег… Слава богу, у коллектива хватило ума-разума блестящую идею отклонить. В битве за спасение архива, даже не заметили появления нашего грозного начальства в мокрых штанах по колено. Предводитель был встрепан, всклокочен и воинственен сверх всякой меры. Тяжело дыша, мокрые и несчастные, обступили мы Конякина, желая разузнать новости сверху.