– Вы хотите всем этим сказать, что с незапамятных времен происходит кража произведений искусства, – Смугу всегда раздражала осторожность, с какой говорили и действовали дипломаты.

– В общем, да, – англичанин не был обижен такой постановкой вопроса. – Особенно в этой части света… Об этом говорят весьма древние источники.

– Действительно древние? – прервал его Смуга.

– Да, вполне! В шестнадцатом веке до нашей эры, например, когда началось царствование восемнадцатой династии[26], были ограблены все гробницы знатных людей.

– Мой знакомый археолог, Говард Картер[27], рассказывал мне о судебном разбирательстве ограбления гробниц фараонов, которое произошло тысячи лет назад. Подробное его описание сохранилось на папирусах из эпохи Рамзеса IX[28]. Для государства это было плохое время. Процветала коррупция, а власть была крайне слаба. За сорок лет сменилось восемь фараонов.

– При таких обстоятельствах возрастают преступность и жажда легкой наживы, – продолжал англичанин. – Все началось от обычной зависти, которой взаимно дарили друг друга управитель восточной части Фив[29]Пезер и его сотоварищ по западной части Певеро[30]. Так вот, этот Пезер, получив сведения о кражах из гробниц в западном квартале, поспешил доложить об этом их общему начальнику Халевезе. Халевезе создал для расследования специальную комиссию.

– Он поступил так, как следует.

– У него не было другого выхода.

– Комиссия что-нибудь выяснила?

– Ей следовало установить действительно ли кражи достигли таких больших размеров. Пезер в своем докладе сообщил точное число ограбленных гробниц.

– Видно, имел точную информацию.

– Вот именно. Складывалось впечатление, что он располагает шпионской сетью на другой стороне Фив. Он не учел только одного…

– Чего?

– Что члены комиссии, а может, и сам Халивезе извлекают из этих краж выгоды.

– Ловкий это был человек, как вы его называете, Пе…

– Певеро…

– Ох, уж эти имена, – вздохнул Смуга. – Для уха славянина они так похожи… Но, возвращаясь к нашему разговору, думаю, что комиссия ничего не нашла…

– Во всяком случае не подтвердила сведений Пезера. По ее мнению, взломана была одна царская гробница, а не десять, как сообщил Пезер, и две, а не четыре гробницы жриц.

– И следствие было прекращено?

– Естественно. Были ограблены почти все частные гробницы, но это же не повод, чтобы обвинять почтенного Певеро.

– Так кончается сон о справедливости.

– О, нет! Это лишь конец первого раунда… Наутро Певеро на восточном берегу Нила устроил настоящую манифестацию против Пезера. Можно себе представить, что пережил этот человек, когда ему устроили кошачий концерт.

– Надо думать, он сильно нервничал.

– Просто потерял голову. Выбежал из дома, вмешался в ссору с одним из зачинщиков и пригрозил, что обратится прямо к фараону.

– Не самый мудрый поступок. Этот Пезер не был искусным политиком.

– Ну, я бы так не сказал. Первый бой он проиграл, проиграл второй: Халивезе призвал его на суд, где Пезер, сам входя в судейскую коллегию, признал, что донесение его было неверным. Однако третью схватку он выиграл. Через несколько дней поймали восьмерых преступников, папирус сообщает даже их имена. Во время следствия, которое из века в век состоит здесь в основном в том, что к признанию склоняют с помощью ударов по пяткам и ладоням, они подтвердили донесения Пезера.

– Действительно, занятная история. Я рад, что услышал ее. Расскажу ее друзьям, что ждут меня в Каире, прежде всего Томашу Вильмовскому, он обожает подобные рассказы…

– Вы говорите, Вильмовский… Том… Кажется, я слышал это имя. Не в Королевском географическом обществе?

– Томаш является его членом. Может быть, вы действительно знаете его оттуда. Он там выступал пару раз о папуасах, а в последний раз делал доклад об индейцах из джунглей Амазонки.

– В самом деле. Я же слушал его, теперь вспоминаю… Весьма способный молодой человек. Однако означает ли то, что вы встречаетесь с друзьями в Каире, подготовку к экспедиции по Египту?

– Вовсе нет, – рассмеялся Смуга. – На этот раз мы решили осуществить давно откладываемое намерение отдохнуть.

– Я вам вдвойне завидую – и отдых прекрасный, и общество неплохое. Хотя признаюсь, что надеялся заинтересовать вас не столько историей, сколько нынешним состоянием рынка предметов искусства, – сказал англичанин.

– Простите, не понял.

– Видите ли, в последние годы на этом рынке снова стал моден Египет. Недавно появились, и не только в Англии, ценные папирусы, предметы культа и повседневного обихода, украшения. Все идет оттуда, из Египта, только неведомо, какими путями. Явление это достигло таких размеров, что становится очевидным существование хорошо организованной контрабандистской шайки.

– И потому это дело так вас занимает? – тон Смуги был так равнодушен, будто он лишь поддерживал разговор.

– Я буду откровенен. Мне доверена миссия, я бы сказал, детективного характера. Вы же меня знаете. Вам известно, что я для такого дела не подхожу. Я скорее ученый, чем политик, а уж тем более, не детектив. Когда я вас увидел здесь, на корабле, то решил, что это подарок судьбы. Миссия, о которой я говорил, гораздо более подходит для вас. Разве я не прав? – англичанин закончил свои рассуждения так, что надо было что-то отвечать.

Смуга ответил уклончиво, но не отметая вопрос окончательно. Они еще поговорили, между прочим о том, что в связях с частными коллекционерами часто участвует какая-то загадочная личность, пока, наконец, не достигли в беседе такого момента, когда невозможно дальше приводить какие-то подробности, не прояснив точно намерений.